Все то время, пока он думал, что действует согласно своему плану, на самом деле – шел по расчищенной для тропинке.
И это была слишком большая аллегория, чтобы её не заметить.
Морган… Император Драконов… Хельмер… Фрея… Дергер… Яшмовый Император. Все они играли в свои собственные игры. И в каждой Хаджар был лишь той самой пешкой, которую отдадут чтобы защитить нечто более ценное, но будут не прочь сделать ферзем… чтобы в последствии так же отдать.
– Проклятые интриги, – прошипел Хаджар и отвернулся от шахматной доски.
Там, у подножия Павильона Волшебного Рассвета, собиралась посольство драконов. Не потому, что это место было каким-то особенным, а просто когда-то давно, многие эпохи назад, именно отсюда дочь Чин’Аме, вместе с Травесом, отправились к гномам Рубиновых Гор.
– Есть только один единственный шанс победить в этой игре, – внезапно продолжил Чин’Аме.
– Не играть в неё? – печально хмыкнул Хаджар. – Я пытался, мудрый дракон. Видит Высокое Небо – я пытался… вот только это стоило мне больше, чем я был готов заплатить.
Хаджар дотронулся до женского обручального браслета на его запястье. Тот все еще пах её запахом и источал её тепло…
– Нет, не играть не получится, – Чин’Аме поднял павшую пешку и покрутил в пальцах.
Он разглядывал её так, будто, пусть и в мастерски сделанном, но простом кусочке дерева содержалась вся мудрость, которую драконий волшебник накопил за сотни прожитых эпох.
Стареющий дракон, чье время уже подходило к концу. Сколько он протянет, если не будет использовать весь свой потенциал как в битве с Министром Джу?
Двадцать, пятьдесят тысяч лет? Это даже не одна эпоха, в термин которой вкладывался отрезок времени в сто тысяч лет. А уж по меркам жизни драконов и вовсе – смешной срок.
– Но если ты не можешь обыграть противника, то вот игру, – задумчиво протянул Чин’Аме. После этого он взял одну из плошек, вытряхнул из неё фигуры и, перевернув, поставил рядом с полем, после чего водрузил на образовавшуюся платформу белую пешку.
– И что это? – спросил Хаджар.
– Шестьдесят пятая клетка, – пояснил дракон. – место, до которого невозможно добраться.
– Больше похоже на тюрьму, – Хаджар скептически приподнял правую бровь.
– Чем моложе человек, – Чин’Аме взглянул на своих учеников и на собирающийся у подножия парад. – или иное разумное существо, тем чаще они путают неволю и свободу.
– Разве возможно перепутать две диаметрально противоположные вещи?
– Если подменять понятия, – кивнул Чин’Аме. – то, что большинство принимают за свободу, на самом деле – лишь оковы, которыми приятно себя опутать. И наоборот – лишь разбив эти оковы, ты можешь стать по-настоящему свободным.
Хаджар слегка устало вздохнул. С тех пор, как он в последний раз, при разговоре с кем-то, чувствовал себя безусым юнцом, жизни не видавшим и крови не испившим, прошло не так уж и много времени.
Но достаточно, чтобы подобные ощущения вызывали у него стойкую неприязнь.
– Шестьдесят пятая клетка означает совершать те действия, которых от тебя не просто «не ждут», Хаджар, – внезапно пояснил Чин’Аме. – а которые не предполагает сама игра. Подумай над этим, когда будешь биться за жизнь принцессы.
Хаджар посмотрел на прекрасную девушку, которая поднималась по лестнице из парящих в воздухе шелков внутрь плывущей по облакам повозке, запряженной не лошадьми, а розовыми шестикрылыми птицами.
– Вы думаете, мудрый Чин’Аме, что посольство не будет мирным?
– Разумеется, – тут же ответил дракон. – иначе зачем бы, по-твоему, Император отправил с прекрасной Тенед такое войско?
А войско действительно внушало.
Глава 1219
Когда пропел охотничий горн, который, некогда, держал в руках начальник дворцовой стражи, взывая к Травесу, Хаджар, обернувшись белой молнией, покинул пик Павильона Волшебного Рассвета.
Пронзив облака из магического дыма курильни, оставляя в небе силуэт в виде распахнувшего крылья дракона, он приземлился во главе процессии.
Вообще, весь вид колонны, протянувшейся на несколько километров, навевал воспоминания о караване Рахаима и Море Песка. Отдаленные, конечно, воспоминания, но все же.
А так, в целом, у процессии Драконов, пышной и в чем-то даже помпезной, с богатым (по меркам приграничья Дарнаса) караваном пустынников общего не было.
Хотя, описание дива, которое открылось взоре Хаджара, начать стоит, пожалуй, все же, с конца.