Девушка недоумевающе замычала, несколько раз дернулась, а потом обмякла в глубоком обмороке.
— Проклятый варвар, — услышал он знакомый голос.
Хаджар отодвинулся от Анетт, выпрямился и потянулся было обнять человека, которому принадлежал голос, но лезвие, до этого упиравшееся ему в грудь, теперь царапало шрам на груди.
— Даже не думай, что я буду приветствовать тебя, когда ты в таком состоянии.
Хаджар посмотрел на свои ноги. Вернее то, что находилось между ними. И, судя по настрою его тела, он все еще не насытился Анетт.
— Ну да, — кивнул он. — было бы странно.
Усилием воли он поднял с земли свои в попыхах снятые одежды и, высушив их все той же волей, быстро надел на себя.
— Ну а теперь? — Хаджар развел руки в сторону.
— Теперь — рад тебя видеть, варвар.
— И я тебя — узкоглазый.
Они по-братски крепко обнялись с Эйненом и разошлись в разные стороны.
— Где остальные? — спросил Хаджар.
— В десяти минутах к югу, — ответил островитянин. — если, конечно, юг все еще не поменялся местами с севером.
— Поменялся местами?
— Долгая история, — уклончиво, как и всегда, ответил Эйнен. — Но ориентироваться здесь можно только благодаря меткам, — на ладони островитянина появился небольшой нефритовый артефакт. — если бы не они, то давно уже бы сгинули. Все же — жуткое место.
— Принял, — кивнул Хаджар. Подпоясавшись, он заботливо укрыл Анетт её одеждами, а затем, не поднимаясь, снова обратился к Эйнену. — За мной почему не пришли?
— А ты сам выйти к нам не мог? Или плоть демоницы настолько заманчива для твоего варварского естества?
— Демоницы? — Хаджар сперва не понял, о ком говорил его друг, а потом спохватился. Ну конечно — в Семи Империях ничего не слышали о людях с черным цветом кожи, так что для них они действительно выглядели как демоны. — Это не демоница, а Анетт, дочь Иблима, из племени Шук’Арка.
— Как скажешь, варвар, как скажешь. Но священной воды, все же, выпей.
Хаджар закатил глаза, затем взял из рук Эйнена бурдюк с водой и сделал два больших глотка. Холодная, сродни талому льду, вода обожгла его горло.
— Доволен? — он протянул бурдюк обратно.
— Нет.
— Чего?
— Ты выпил почти все. Друзья так не поступают.
Хаджар пару раз хлопнул глазами. Спрашивать у каменно-ликого Эйнена шутил он или говорил серьезно не было никакого смысла.
— Значит, все же, не демоница, — протянул Эйнен. Он подошел к бессознательной Анетт и, изучающе, склонил голову на бок. — Знает Великая Черепаха — полнится чудесами этот мир. Человек, с черной кожей… Не думаю, что её привечали бы в Даанатане. Она выглядит грязной.
Хаджар не почувствовал никакого укола после слов Эйнена. Его с Анетт связывала исключительно симпатия и животный секс — не более, но и не менее.
— Для кого-то, дорогой друг, твоя желтая кожа выглядит болезнью.
— Справедливо, — в привычной манере “кивнул” островитянин. — Вернемся к вопросу — почему не вышел к нам? Прошло уже полторы недели.
— Пытался, — Хаджар наклонился и, приподняв голову Анетт, аккуратно взвалил её на плечо. — мой компас не мог найти ваши метки. Будто вы их и не активировали даже.
— Так и думал, — протянул Эйнен.
— Почему?
— Там, — островитянин безошибочно указал в направлении стоянки Шук’Арка. — вихрь аномалий. Метки сбоят, компасы либо не находят их, либо показывают не верное направление. Мы решили не подходить, но, на всякий случай, далеко не отходили. По подсчетам Рекки Геран, ты должен был упасть примерно в том районе.
Хаджар присвистнул.
— Она действительно настолько умна?
— Не язви, Хаджар. Сейчас я рад тому, что она с нами, ибо противостоять её интеллекту сложнее, чем десяти Санкешам Солнцеликим разом. Если бы не она — мы бы не пережили и первые дни.
— Не думаю, что сейчас даже два десятки Санкешей доставили бы на проблем, — кровожадно улыбнулся Хаджар.
— Ты понял о чем я, варвар.
Хаджар прекрасно знал, что Эйнен не был робкого десятка. И если он таким образом отзывался о члене корпуса Стражей, Рекке Геран, значит она того полностью заслуживала.
И, как знал на своем опыте Хаджар, куда опаснее врага сильного, был враг умный. А самым худшим противником всегда оказывался враг, который объединял в себе оба эти качества.
— Постой, — Хаджар схватил уже идущего к джунглям Эйнена за плечо. — Повернись к свету.
Островитянин развернулся.
Хаджар едва сдержался, чтобы не отшатнуться. Все лицо островитянина пересекали восемь шрамов. Четыре шли от правого виска к левой скуле, а еще четыре — симметрично с другой стороны.