Техника, предназначенная для молодых драконов, гласила, что тренировку следует проводить с пыльцой трехсотлетнего четырехлистного клевера, в количестве, не превышающим вес двух конских волос.
Вокруг же Хаджара кружило столько пыльцы куда более древнего растения, что если сложить её вместе, можно было получить вес трех, а то и четырех унций.
Столько, пожалуй, и целый конский хвост не весил.
Раскинув руки в стороны, Хаджар открыл на распашку все свои энергетические “врата”. Потоки силы Реки Мира, внутри которых содержались звезды энергии пыльцы. И с каждой такой звездой, прошедшей сквозь “врата”, Хаджару казалось, что внутри него взрывалось пылающее солнце.
Солнце, которое он постепенно разматывал на тончайшие золотые нити. И это нити он отправлял внутрь собственных вен и артерий. Те, расщепляясь внутри на мельчайшие крупицы энергии, прожигали его тело.
Они, будто вирус, прикреплялись к каждой молекуле его тела, вызывая ощущение, будто Хаджар не просто горит, а плавиться изнутри.
Для кого-то другого такая боль стала бы невозможной, но Хаджар уже привык. Более того, он даже не считал это самым жутким из того, что испытывал за свою жизнь. Причем даже не в первой тройке.
Спустя некоторое время, он смог поглотить уже почти три четверти от энергии, которую могла предоставить истлевающая пыльца.
Хаджар, с каждым ударом сердца, чувствовал, как его тело становиться не только легче, но и быстрее. Учитывая, что все это время он сидел неподвижно, то ощущение было каким-то иррациональным и практически невозможным.
— Последний рывок, — прокряхтел Хаджар.
Черный Клинок к этому моменту сиял самой чернотой. Он поглотил всю энергию из нерожденных птенцов, оставив внутри стальных яиц даже не мумии, а зыбкий прах. Но, следуя воле Хаджара, не переработал эту силу, а сохранил внутри себя.
И, как только Хаджар пожелал, вся эта энергия целой вселенной обрушилась на него.
Вселенной, которую он никак не ожидал. Вселенной, внутри которой сосредоточилась вся сила трех нерожденных созданий.
Закричав не сколько от боли, сколько от ужаса осознания того, о чем он даже не мог подумать, Хаджар оказался один на один с безграничным количеством возможностей, которые так и не постигли эти птенцы.
Одно дело поглощать сформировавшуюся энергию зверя или человека, который прошел свой жизненный путь и прошлое которого было “высечено в камне” и совсем другое…
Совсем другое дело пожирать весь, до капли, жизненный потенциал того, кто еще не родился. И, следовательно, обладал безграничным количеством возможностей. И каждая из этих возможностей выглядела во вселенной будущего птенцов целой галактикой событий.
Хаджар, сперва раздавленный этой невероятной силой, распластался по дну гнезда.
Лишь однажды он ощущал такую мощь — когда коснулся сердца Ана’Бри. А теперь ему предстояло не просто поглотить всю эту мощь, но и изменить и переработать её себе на пользу.
С трудом, испытывая невероятной давление, Хаджар вернулся в позу лотоса.
Он не собирался сдаваться даже если бы ему на плечи рухнула настоящая вселенная, а не иллюзия оной.
Орун, скрестив руки на груди, стоял на одной из самых высоких точек Горы Ненастий. Он наблюдал за тем, как его ученик медитировал в гнезде Стальной Птицы. Правда, видят боги, происходящее сложно было назвать медитацией.
Во всяком случае, за все прожитые века, Орун никогда не видел подобного.
Никогда он еще не видел, чтобы Небесный Солдат, пытающийся прорваться на ступень Рыцаря Духа, мог создать подобное давление силы.
Даже на расстояние в десять километров, Орун ощущал как на него накатывают волны силы.
— Демон кастрированный! — выругался Великий Мечник.
Одновременно с нечеловеческим ревом, громом прокатившимся в небе на Горой Ненастий, куда-то в сторону космоса устремился столп черной, с синими прожилками, энергии.
Неимоверной высоты и плотности, он вдруг приобрел форму, а затем, черный, с синим узором, дракон, расправил над облаками свои исполинские крылья.
Глава 788
Глава 788
Сфера из черных крыльев дракона дала трещину. Яркий, алый свет, настолько резкий и насыщенный, что, как и прежде прямые удары Хаджара, он смог ненадолго рассечь волшебную тьму.
— Меч Бога Грома! — проревел Динос.
На миг простой кухонный нож, который он сжимал в руках, вытянулся и приобрел форму меча. Меча, выкованного из кровавой молнии.
Зал рассекла алая вспышка. Вспышка, которая выглядела как закованная в латы рука, сжимавшая тяжелый, искрящийся клинок.