Но, как и любой, кто видит больше остальных, вряд ли Эйнен придавал сколь-либо весомое значение внешнему облику.
— Что именно?
— Снисходительный взгляд на время, — повторил Хаджар. — Я, увы, таким похвастаться не могу.
Они какое-то время молчали. За витражем, что свидетельствовало о том, что Хаджар все еще пребывал в замке-дворце Его Императорского Величества, пели птицы. Наверное, уже обживали руины, оставшиеся после нападения на Ласканцев.
— Прошло уже больше трех лет…
— Заговорщиков вычислили или…
Начав говорить хором, сестра эльфийского короля и Хаджар так же одновременно оборвали сами себя. Это было бы в чем-то даже романтичным, не питай они друг к другу взаимной неприязни.
Она — неприязнь, чувствовалась не просто в воздухе, а в каждом их движении и произнесенном слоге.
— Еще не вычислили, — решила ответить целительница. — Они хорошо замели свои следы. И, к слову, вся столица уже в курсе о произошедшем. Флаги приспущены…
— А значит в курсе и Ласкан.
Эльфийка не удосужилась лишь кивнуть. Закончив смешивать очередные мази, они приказным тоном произнесла:
— Откинься на подушки.
Хаджар послушно выполнил приказ. Улегшись на перины, он внезапно понял, что еще никогда в своей жизни не лежал ни на чем, что было бы приятнее и мягче.
У него возникло ощущение, будто он лежит на облаке и не иначе. А когда дело касалось облаков, то у Хаджара имелся свой, особый опыт…
— Проклятье! — вскрикнул от неожиданности Хаджар.
Мазь, из чего бы она не была сделана, жглась не хуже, чем дыхание Рогатой Саламандры. Твари, с которой Хаджар бился на Горе. Хотя, он ведь просто хотел поджарить на её дыхании немного мяса…
В те времена он еще не понимал, как отличить когда Орун, чтобы ему с нужника не слезать, шутит, а когда говорит всерьез…
— И это Черный Мечник, в одиночку отправивший к праотцам двух Ласканских убийц, уровня Пикового Повелителя?
Хаджар собирался уже ответить что-то едкое, но внезапно понял, что не видел на приеме известную целительницу.
— Не делай такое удивленное лицо, потомок Дархана, — кажется, эльфийка надавила на бинт чуть сильнее, чем требовалось. Хаджар скривился от боли, но стерпел. — Я же сказала — о произошедшем знает вся столица. В том числе и о твоих заслугах.
Хаджар выругался. Только подобной славы ему сейчас и не хватало. Если все на Турнире будут знать, чего ждать от Хаджара, то на эффект неожиданности можно и не рассчитывать.
Да, он не успел применить за время битвы все свои козыри, но теперь, в любом случае, противники будут ждать от него всего, что угодно.
Проклятые придворные сплетни!
— Вам настолько неприятно меня лечить? — сам не зная зачем, решил спросить Хаджар.
— Я лечу потомка Врага, — эльфийка произнесла это так, будто таким образом ответила на все, связанные с процессом лечения, вопросы. — Три года прошло… Яд должен был ослабить осколок души Врага, но… я чувствую, что он стал только сильнее.
— И что это значит?
— Для тебя — ничего. У тебя все так же есть четыре года, — эльфийка задумалась и добавила. — Плюс минус несколько месяцев.
— Плюс минус?!
— В таких сложных вопросах всегда присутствует элемент неточности, — пожала она плечами и, усевшись обратно на стул, продолжила орудовать ступкой.
— Мы, если что, мою жизнь обсуждаем, — проворчал Хаджар. — А в таких вопросах я был бы рад максимальной точности.
— Ты, потомок Дархана, можешь быть рад тому, что я не дала брату тебя убить. И, я все еще жду ответа, почему осколок внутри тебя стал только сильнее?
Хаджар некоторое время сверлил эльфийку взглядом. Он понятия не имел на каком уровне силы она находилась, но подозревал, что в открытом бою “один на один” не будет стоит и пяди её прекрасных волос…
Все же, целители, если они действительно знали свое дело, то умели не только лечить, но и умерщвлять. Причем, порой, ничуть не хуже бывалых убийц.
— Понятия не имею.
— Ты лжешь.
— Я не обязан отвечать на ваши вопросы.
— Обязан! Если не хочешь, чтобы я… — внезапно эльфийка осеклась. Она посмотрела куда-то в сторону, где, по идее, должен был располагаться вход в лазарет. Его, почему-то, всегда сооружали в южной стене.
— Мы можем продолжить этот разговор и позже, — она отложила ступку на прикроватный столик, поднялась, отряхнула платье и, заранее, сделала книксен.
Шестеренки в голове Хаджара закрутились с такой скоростью, что было бы логичным увидеть дым из его ушей.
В момент, когда пропели петли дверей лазарета, Хаджар выругался.
Чеканя шаг, навстречу к нему, окруженный разными людьми, шествовал, будь он не ладен, Император Дарнаса — Морган.