Запах явно шел у неё из-за спины. Запах, который было сложно с чем-то спутать. Хотя он был настолько тонкий, что вряд ли на всей Горе, хоть кто-то, кроме неё одной, смог бы его определить.
Она, еще будучи птенцом, сбежала с земель Хозяев Небес, но с тех пор не могла забыть их запаха. Могучие змеи, покрытые непробиваемой чешуей, с рогами, вспахивающими горы, дыханием, разрывающим небеса, способными принимать двуногое обличие и говорить, они пугали.
Пугали все, что было достаточно умным, чтобы испытывать страх, а не только инстинкты.
Двуногий позади неё тоже сумел напугать. Но ненадолго. Птица уже раскрыла крылья, чтобы спастись бегством от обманщика-змея, но замерла.
Она принюхалась еще раз.
Пахло слабо. Так слабо, что сложно заметить…
Этот двуногий не был Хозяином Неба, но в его крови струилась и их кровь.
Она повернулась.
Посмотрела в его уродливые, синие, двуногие, огромные глаза. И увидела в них покорность и отчаяние. Этот двуногий явно не хотел жить. Весь побитый, весь порезанный, в крови, в укусах, в следах от когтей, со шрамами.
Может быть, он был силен. Но недостаточно, чтобы ходит по Горе с гордо поднятой головой. А значит — слаб и гоним. Таким нет места в этих лесах.
Что же, она исполнит его желание.
Она накормит им своих птенцов и те, вобрав шепот четырехлистного цвета и кровь Хозяина Небес, однажды станут правителями этой горы. И их род, возможно, сумеет достичь той же славы, что и Хозяева Небес и тогда и они тоже примут двуногое обличие.
Птица пронзила окрестности протяжным “Кья”, взмахнула бесшумными, стальными крыльями. Одним махом она преодолела разделявшее их расстояние и, сжав в когтях тело безвольного двуногого, взмыла в небо.
Хаджара, за доли мгновения, подняло в небо. Полет в когтях, которые насквозь пробили твои плечи, нельзя было сравнивать с комфортным пребыванием на палубе небесного судна.
Стальная Птица пробила его тело так легко и быстро, словно оно не превысило границы крепости, сравнимой с артефактом уровня Духа.
А то, какое расстояние она преодолевала всего одним взмахом сравнительно небольших крыльев, заставило бы стыдливо краснеть всех имперских конструкторов скоростных судов.
Кровь стекала по рукам Хаджара и алыми гроздьями исчезала где-то в стелющихся под ногами облаках.
Хаджар понятия не имел, куда его несла Стальная Птица.
Все, что он знал, это то, что где бы они не оказались, он либо станет сильнее, либо умрет.
В принципе — ничего нового.
Глава 782
Глава 782
Орун, стоящий на вершине дерева в нескольких километрах от обрыва, с которого унесли Хаджара, только устало потирал брови. И почему его ученик не искал легких путей? Неужели за эти несколько месяцев Орун успел “настолько” на него повлиять?
Нет, он всегда подозревал, что ученик использует в своем развитии какую-то особую технику медитации, которая требовала реагенты, но чтобы пыльцу, собранную с трехсотлетнего четырехлистного клевера?
А ведь догадаться об этом не стоило никакого труда. Когда целыми днями ученик проводил на охоте за летающими монстрами, а затем резком бросился за тварью, которую даже теоретически одолеть не мог… У такого решения должны были быть объективные причины.
Орун мог найти лишь одну такую — запах, которым пропиталась Стальная Птица. И запах этот принадлежал тому самому растению.
— Идиот, — прорычал Орун. — Куда ты полез, маленький засранец!
Видят боги, его ученик понятия не имел, какую глупость только что сделал.
Орун вытянул руку в облака. Белая молния окутала его фигуру, а затем он исчез.
Хаджар открыл глаза в, пожалуй, самом большом гнезде, которое только видел. От банальной кровопотери он потерял сознание уже после нескольких часов лета.
Сейчас же, судя по положению солнца, было далеко за полдень. А учитывая скорость, с которой летела птица и время, то расстояние, преодоленное Первобытным монстром, находилось за гранью понимания.
Вероятнее всего они сейчас находились где-то на самой границе Горы Ненастий.
Придя в себя, Хаджар с удивлением обнаружил, что в широком, похожем на огромную ванну, гнезде, находиться не только он. Помимо Хаджара, кучи сухих веток, листьев и следов животных отходов, здесь лежало три, с позволения сказать, яйца.
С поправкой на то, что каждое из них отливало металлом и обладало индивидуальным узором. Самой Стальной Птицы нигде не было, так что первым, что попытался сделать Хаджар — выбраться из гнезда.
Но стоило ему высунуться за бортик свитой птицей ванны, как он понял, что сделать это будет непросто.
— Неплохо, — присвистнул Хаджар.