Каждый из них содержал силу не меньшую, чем в том выпаде-луче, что целиком уничтожил деревню. И не надо было особенно сильно напрягаться, чтобы понять, что Азрея освоила закон. И это он и был. Прайд Огненых Тигров.
Они бросались на Хаджара и каждый взмах их лапы, каждый удар были сродни тому, как если бы он сошелся в битве с Азреей лично. Только теперь та сражалась не одна, а в сотне своих звериных обличий.
И когда Хаджар рассекал одного из зверей, чтобы тут же переключиться на другого, Азрея перемещалась между фигур. Ка когда-то Анис, она исчезала в замах собственного меча, чтобы появиться с другой стороны и никогда нельзя было предсказать, с какой стороны придется её новый удар. И кто из тигриных силуэтов окажется не частью Закона, не огненным всполохом, а самой Азреей.
Мгновение за мгновением, удар за ударом, на теле Хаджара появлялись новые порезы и ожоги. Его изрезанные, истерзанные одежды постепенно превращались в лохмотья, а тело заливала кровь, но так и не сделал ни единого удара.
— Сражайся, — куда тише произнесла Азрея. — Пожалуйста…
Она на мгновение вынырнула из сонма тигриных обликов так близко к генералу, что он мог её коснуться и то, что увидел Хаджар в её глазах… он видел это и прежде.
Когда Азрея уходила по ночам на охоту. Когда ушла с тигром на горе Оруна-Тирисфаля. Когда внимательно наблюдала за тренировками Неро и Хаджара. Когда не сводила взгляда с Тома Диноса.
Когда-то давно, Хаджар пообещал её умирающей матери, что Азрея станет сильной.
И она пыталась ей стать.
Все это время.
Она искала силы.
Азрея вновь исчезла во всполохах пламени, а Хаджар, наконец, поднял меч.
Глава 1913
Порыв холодного, разгульного ветра, пришедшего из далеких северных долин, пропитанный мечом, породил птицу Кецаль и на своих стальных крыльях она вспорхнула над прайдом огненных тигров.
Всего одним единственным ударом Хаджар уничтожил практически всех огненных существ, но Азрею это не остановило. Пламя из лоскутов разорванных тигров втянулось в её меч, закружило вокруг клинка и, вместе с ним, она рванула вперед в атаке, превосходящей по силе все предыдущие вместе взятые.
А значит Хаджар ошибся и то, что она использовала был вовсе не Закон, а Правило. Правило, которое порождает Закон только после того, как его полностью уничтожишь. Хитро. Достойно Азери.
Хаджар призвал Терну и, крутанув меч, отшагнул в сторону, чтобы затем выстрелить вперед в стремительном выпаде. Настолько, что ветер вокруг него сверкнул молниями и порывами молодого шторма.
Азрея видела удар. Её огненный клинок уже практически обрушился в замахе, как, внезапно, на её лице появилась печальная улыбка. Та же самая улыбка, которая несколько веков назад появилась и на лице Хаджара, когда он позволил клинку дочери пронзить собственное тело.
Генерал так и не успел остановить свой выпад.
Азрея разжала ладонь и её меч упал на землю. Пламя исчезло.
Синий Клинок по самую гарду вошел в грудь Азреи. Она всхлипнула и обмякла. Хаджар поймал её в полете и, вместе с дочерью, окруженный смолкающей бурей и стихающем пламенем опустился на облака.
Он нежно убрал волосы с её прекрасного лица и посмотрел в постепенно тускнеющие глаза.
— Я стала… сильной… отец?
— Да, — ответил Хаджар, чувствуя, как тугой ком, который, как он думал прежде, он потерял где-то на перекрестах кровавых дорог Безымянного Мира, терзает его горло. — Сильнее всех.
Она протянула окровавленную ладонь и провела по его лицу.
— Ты постарел… — на уголках её губ пузырилась алая кровь. Кровь людей и зверей. А не богов. — Как думаешь… они ждут меня… дядя Неро и тетя Сера?
— Конечно, — Хаджар прижимал её так сильно и так крепко, словно надеялся, что сможет удержать рвущуюся на волю из израненного тела душу. — Конечно ждут…
Она улыбалась. Легко и беззаботно. Словно так же, как когда была котенком, живущим то за пазухой генерала, то мирно дрыхнущем на его голове.
— Я не могла тебе рассказать… — шептала Азрея, изо всех сил цепляясь за последние искорки жизни. — Не могла сказать… что Аркемейя голем… её создал… создал… не могу… не могу сказать… и её ребенок… это не твой ребенок… он как у Бессмертных… тоже голем…
— Я знаю, — Хаджар прижимал её к груди и пытался не дать комку в горле волю. Только не сейчас… только не сейчас… — Теперь знаю…