— Это хорошо, — она продолжала улыбаться. Легко и тепло. Так же, как и всегда. — Ты ведь знаешь… что я никогда бы… не причинила тебе вред… отец? И что я всегда… любила тебя… как отца… Все, что я тогда сказала… все это было нужно… нужно чтобы… ты пришел… сюда.
— Конечно, милая, кончено, — он гладил её по голове и слипшиеся от крови волосы сбивались под пальцами в комки.
— Я всегда была с тобой, отец, — из последних сил прошептала Азрея. — И всегда буду. До самого конца. Как и вся твоя собственная, не заемная сила.
Вспыхнуло белоснежное пламя и она, оставив на прощение лишь улыбку и блеск зеленых глаз, исчезла во всполохах огня. А вместе с ней и Синий Клинок. И не потому, что она его забрала с собой, а потому что Хаджар больше не видел в нем никакого смысла.
Он стонал и хватал руками лоскуты пламени, обжигая пальцы и ладони. Словно надеялся, что сможет ухватить их столько, что вернет её обратно. Обратно сюда. Туда, где теперь больше нет никакого смысла.
Генерал упал на облака. Холодные и безжизненные. Он хотел бы заплакать. Зарыдать навзрыд. Но ком в горле предательски исчез. Слез не было.
Не было даже крика, вырвавшегося бы из груди.
С самого начала, с самого первого дня, как он взял в руки этот проклятый меч. В тот момент, когда пробрался на тренировочный плац Мастера во дворце Лидуса, его жизнь не знала ничего, кроме боли, крови и разлук.
Все, кого он любил. Все, кто был ему дорог. Все они остались где-то там, далеко позади. Один его брат пал потому, что Хаджар не смог его спасти, другой остался в далекой Империи, третьего Хаджар сам, собственной рукой лишил жизни, а теперь и его дочь.
Он убил собственную дочь. Ту, которую поклялся защищать и оберегать. Но не смог. Не смог уберечь. Ни от себя, ни от этого мира.
Монстр.
Одинокий. Совсем один. Посреди Седьмого Неба.
Он просто обычное чудовище, пожирающее героев, сеющее лишь смерть и пожинающее страдания. Влекомый чужими планами, ведомый чужими нитями сплетенным интриг и планов, он, как и прежде слеп и глух.
Хаджар, лежа в облаках и слыша, как к нему приближается легион богов, не находил в себе сил даже чтобы сжать ладонь.
А может это и правильно. Может быть таков конец ему и уготован. Умереть под стальными сапогами богов, растоптанный и, в итоге, сломленный.
Как там пел Пепел в своих дурацких песнях?
Безумный Генерал, чья железная воля не может быть согнута? Знал бы король Бессмертных сколько раз она сгибалась, хрустела и трещала по швам. А теперь, видимо, пришел черед и ей пасть под весом Безымянного Мира.
Но оно и к лучшему.
Может быть, если праотцы будут милостивы, то позволят заглянуть в дом предков. Там он встретится с теми, кто его заждался.
И, может, даже, увидит её… ту, что обещала показать ему северный лес и чей смех он так часто слышит по ночам.
Хаджар уже однажды едва не умер из-за душевных ран, но тогда, все же, закрыл их. А теперь, чувствуя, как его душа истекает «кровью», и как умирает Птица Кецаль, как молчит запертый внутри Черный Генерал, как постепенно исчезает Терна, как пропадает Имя Истинного Севера, исчезает сила души и постепенно пропадают все те силы, что он приобрел, за которые сражался, из-за которых сотни раз оказывался у порога костлявой и…
— Успел, — прозвучал голос над головой. — Что за странная поза, старый друг? Или ты думаешь, что лежа будет удобнее резать этих мразей? Я, конечно, не такой опытный воин как ты, но мне кажется, что это не очень удобно. Да и не видно. Дай-ка я тебя переверну.
Кто-то с силой толкнул Хаджара мыском сапога в бок. От удара он перевернулся и увидел перед собой Карейна-Имира Тареза.
Того самого юношу, что когда-то очень давно забрал себе в ученики кузнец Фае по имени Хафотис.
— Я ведь обещал, что выкую тебе меч и через год и один день принесу, — Карейн достал какой-то сверток и, развернув, протянул Хаджару. Там покоился самый обычный, ничем непримечательный, простой, добротный солдатский клинок. — И судя по тому, как ты выглядишь, он тебе понадобится.
Хаджар понятия не имел реально это или нет, но он просто собирался отвернуться и…
— Не дело, господин генерал, вам лежать перед лицом врага, — внезапно прозвучал еще один знакомый голос. — Огнешь, помоги-ка мне.
Огнешь? Какое знакомое имя.
Две пары рук подняли Хаджар на ноги и перед ним оказались лица. Лица тех, кого, как он думал прежде, уже не увидит вновь.
Глава 1914
Рядом с ним стоял Огнешь, некогда офицер его армии в Дарнасе. Рядом с ним — Лиан, офицер из армии Лидуса. Они изменились, стали старше, но их все еще можно было узнать. Огнеша по его горящему взгляду, а Лиан по её ехидной улыбке.