Странные следы у лодки объяснялись просто. Девочка то передвигалась на четвереньках, помогая себе локтями и коленками, то ползла по песку, и тогда на нем оставались полосы, словно что-то тянули волоком...
Базилевс изменил свою жизнь весело и решительно. Суровый полководец стал нежным, заботливым отцом. Он проводил с ребенком все свободное время, сам забавляясь и радуясь, как дитя. Явно переусердствовав, дракон пригласил для девочки трех нянь и трех кормилиц, выбирая их долго и придирчиво. Работа была посменной -- каждая пара неотлучно находилась рядом с крошкой Азалией по восемь часов в сутки.
Девочка подрастала здоровой, умной и озорной. Точной даты ее появления на свет Базилевс не знал, поэтому, отсчитав назад полгода со дня находки у ежевичного рва, стал отмечать день рождения дочки двадцатого мая. Если принять эту дату за основу, получается, что Азалия в десять месяцев встала на ножки, пошла и в тот же день сказала свою первую фразу. Фраза была очень длинной и, хоть звучала нечетко, все же дракон и кормилица разобрали: "Папа, дай, спасибо, надо!.."
Года в два Азалия получила новое имя. Необыкновенно живая, подвижная, она обожала бегать, прыгать, играть в мяч, лазить по деревьям, но больше всего любила кувыркаться. В своей детской, устраивая которую Базилевс велел сломать стену, разделявшую две огромные комнаты, среди ковров, подушек, игрушек необычных гимнастических снарядов девочка резвилась, как обе-зьянка.
Эльжбета, одна из нянь, молодая смешливая колдунья, попавшая в Фантазилью из далеких славянских земель, прозвала свою подопечную Тыщенцией Кувырк. Тысяча кувырков -- вот как это переводилось с языка Эльжбеты. Девочка радостно подхватила прозвище и с тех пор не называла себя иначе как "Тысенса". Базилевс все, что нравилось дочке, принимал с восторгом, и, таким образом, имя, данное няней, прижилось.
С трех лет малышка стала заниматься с учителями, проявляя удивительные способности. Начала магии дракон преподавал ей сам, никому не доверяя столь важное искусство. Тыщенция усваивала познания на лету и к пяти годам напоминала по развитию двенадцатилетнего ребенка, оставаясь веселой, добродушной и ласковой.
За это время спокойная жизнь страны почти не нарушалась. Базилевс отлучался из дома всего три-четыре раза, страшно скучал по дочери, находясь в отъезде, и, едва закончив дела, вихрем летел обратно.
Так уж получилось, что день рождения маленькой Тыщенции Кувырк совпадал с датой основания Портфея. На пятилетие девочки дракон пригласил всех соседских детей -- друзей общительной малышки, заводилы в любых играх. Веселье и смех, бушевавшие в доме Базилевса, были все же лишь слабым отзвуком того, что творилось на центральной площади. Суматошный Портфей шумно отмечал круглую дату -- городу минуло очередное столетие.
Вечером, проводив вместе с дочкой гостей, Базилевс уложил ее в кроватку, расцеловал и, оставив под присмотром внимательной Эльжбеты, вернулся в свои покои. Некоторое время он размышлял: не взглянуть ли на городские торжества? Но усталость победила, и дракон, размягченно улыбаясь мирно отошел ко сну...
Солнце клонилось к западу, и день рождения Азалии продолжался, когда в ясном небе над городом появилась пухлая серо-фиолетовая туча. Низко нависнув над домами, она вдруг просыпалась хлопьями мягкого пушистого снега, покрывшего в несколько минут толстым слоем улицы и дворы. Наклонные солнечные лучи освещали эту невиданную в конце мая картину, придавая всему происходящему нереальный даже для Фантазильи вид.
Дети, высыпав из дома, с радостным визгом бросились играть в снежки, потом так же дружно взялись лепить снеговика. Умиленный Базилевс стоял на крыльце, наблюдая.
Холода не чувствовалось. Волшебный снег не таял и не морозил пальцы. Белая фигура во дворе росла, один ком громоздился на другой. Метла в снежных руках, черные угольки -- глаза, нос -- красная морковка, черный рот, намалеванный углем, распахнутый от уха до уха. Голову снеговика венчал пучок раздерганной пакли, прихлопнутый маленьким ведерком и напоминавший нечесаные полуседые лохмы.
Хохоча и приплясывая, именинница подбежала к фигуре, чтобы поправить покосившуюся метлу. Внезапно руки снеговика, легко отделившись от туловища, схватили девочку и с силой прижали к нижнему кому, служившему уроду основанием.
Все остальные дети куда-то пропали. Базилевсу отказали силы --беспомощный, он не мог даже пошевелиться, не мог закричать.
Азалия, не переставая хохотать, исчезала в снежном чреве. Черты лица ее приобрели пугающее сходство с мордой снеговика. Вот хохот, теперь скорее напоминавший лай, захлебнулся, и ребенок скрылся полностью. Постепенно изменился и вид снегового урода. Ошеломленный дракон узнал Горгулью -- фею тьмы, побежденную им и канувшую в небытие.
-- Ты забыл, забыл о моем проклятии! -- Призрак завывал как вьюга в трубе. -- Гордый, красивый, сильный -- думаешь, ты одолел меня? Я бессмертна, и сражение наше лишь в самом начале! Запомни это, полководец!.. Запомни это!..
Базилевс рывком вскочил с ложа, встряхнул головами, медленно освобождаясь от власти ночного кошмара...
Глава шестая
ТЫЩЕНЦИЯ КУВЫРК
Едва придя в себя, дракон накинул халат, стремительно и неслышно пробежал на дочкину половину, сунул в замочную скважину коготь, чуть повернул его, и дверь спальни тихо отворилась. Девочка, укутанная одеялом до подбородка, мирно посапывала. Рядом в изголовье лежала любимая игрушка --плюшевый львенок. Пожилая няня, дремавшая в глубоком кресле рядом с кроваткой, мгновенно очнулась и кинула вопросительный взгляд на Базилевса.
Приложив лапу к губам, дракон успокаивающе кивнул, попятился в коридор и закрыл дверь. Он вернулся к себе, уселся за рабочий стол, подпер головы лапами и попытался сосредоточиться.
Страшный сон не мог появиться сам по себе. Он означал только одно --злые силы не погибли окончательно. Несмотря на все старания Базилевса, под пеплом уцелел тлеющий незаметный уголек, и пламя, рожденное им, незаметное до поры, как торфяной пожар, первым языком выплеснулось на поверхность земли...
Днем полководец узнал еще одну тревожную новость. Массовое гулянье на центральной площади Портфея в честь юбилея города затянулось надолго. Большая часть народа глубокой ночью разошлась по домам, но несколько десятков самых ретивых портфейцев продолжали веселиться. Они пускали ракеты, танцевали и пели, покачиваясь от усталости, и все прихлебывали из козьих бурдюков легкие, чуть хмельные, газированные напитки.
Внезапно, совсем незадолго до рассвета, оставшихся на площади жителей в один миг поразила слепота.
Непонятная болезнь длилась каких-нибудь полчаса. С первым солнечным лучом ко всем гулякам до одного вернулось зрение. Однако последствия случившегося были неприятны.
Несколько портфейцев передрались, столкнувшись во тьме и заподозрив друг друга в авторстве недоброй шутки. Два мирных горожанина упали в фонтан и чуть не захлебнулись. Один юноша поседел от страха, другой стал заикой. Трое, перебрав радующих сердце напитков, свалились в яму. Хорошо, что пострадавшие, перемазавшись в грязи, отделались лишь синяками и вывихами...
Портфей охватила легкая паника, но прошла неделя без происшествий, другая, и жители постепенно успокоились.
Встревоженным оставался лишь Дракошкиус Базилевс. Он по-прежнему был уверен, что уничтожил Горгулью, но, очевидно, фея тьмы перед смертью сумела оставить для полководца мину замедленного действия.
Дракон внимательно следил за самыми незначительными событиями в Фантазилье. Град, уничтоживший посевы, рудокоп, настигнутый в шахте обвалом, эпидемия желудочных кровотечений в маленькой деревеньке, сумасшедший кочевник с востока -- все это могло быть дыханием недобитого зла.
Каждое отдельное происшествие казалось случайным. Расследования не позволяли выявить кого-либо, намеренно вызвавшего беду. И тем не менее, первые пять лет после битвы в замке Четырех Королей фантазильцы ВООБЩЕ не ведали неприятностей.
Все началось со снега над городом -- с предутреннего видения дракона...
Базилевс вновь, как и пророчила колдунья, лишился радости и покоя. Сложив с себя обязанности Верховного полководца, он с головами ушел в новое тайное занятие.
Испокон веков род Дракошкиусов славился в Фантазилье не только военными талантами, но и феноменальными способностями к волшебству. Много великих чародеев дал он истории. Дарования предков не минули и Базилевса, другое дело, что, избрав путь воина, он не пользовался в полной мере возможностями кудесника.
Дракон решил выиграть сражение со злыми силами ночи за своим рабочим столом. Объявив, что готовит обширную работу "История фантазильских войн", он затворился в кабинете, выходя оттуда первое время лишь для еды и сна. Родственники, близкие друзья, слуги -- никто не допускался в святилище. Даже приемной дочери, любимой больше всего на свете, вход в кабинет не был разрешен.
Покидая комнату, дракон запечатывал ее тремя дюжинами отборных заклятий, изобретенных им самим и, следовательно, абсолютно надежных. К тому же записывал он мало. Все находки и открытия, сделанные на многотрудном пути, бережно покоили в себе седеющие головы Базилевса...
Гений и воля дракона победили. Неполные десять лет -- всего лишь один листок, уносимый ветром из необозримого сада Вечности. Очевидно, Базилевса вдохновляли усопшие предки и нерожденные потомки, невидимо роясь над ним и подбрасывая мысли. Труд, равного которому не было еще под солнцем, завершился в небывало короткий срок.
Невозможное произошло. Предмет, лежащий на столе перед глазами чародея, давал его обладателю полную власть над всеми исчадиями мрака. При этом изобретение Базилевса внешне не отличалось от тысяч подобных вещей, используемых как фантазильцами, так и обычными людьми с самого начала цивилизации.
Существовала, правда, одна тонкость. Для того, чтобы уничтожить зло, необходимо было сначала вычислить и встретить его носителя. Зато предмет, сотворенный драконом и обращенный против ГЛАВНОГО источника бед, сразу заставил бы сгинуть без следа и всю остальную нечисть.
Итак, требовалось отыскать наследника Горгульи. Решив основную задачу, Дракошкиус Базилевс надеялся справиться и с этой, гораздо более легкой...
Несмотря на колоссальную занятость, время для дочки у Базилевса находилось обязательно. В первые три года своих трудов он ежедневно проводил в детской по часу утром и вечером. Девочка, привыкшая видеться с папой чаще, сердилась, иногда даже плакала, но постепенно новые друзья, учителя, няни и книги целиком заполнили ее дни.