Выбрать главу

-- Надо же... -- пробормотал себе под нос агент по рекламе. -- Любимая корова двух старых перечниц. Интересно, они еще живы?.. Нет возражений! --заверил он девочку с энтузиазмом. -- Желание клиента -- высший закон, исполнение желаний -- умопомрачительная радость! Прошу сюда, за столик, к телефону. Номер запомнила?

-- Запросто! Он ритмичный. -- Сменив в кресле собакомедведя, Лиза потянулась к трубке.

-- Добрый день, -- пропело ей в ухо ласковое сопрано. -- Слушаю вас со всем возможным вниманием.

-- Здравствуйте! Моргенмильх, шестнадцать-сорок, пожалуйста.

-- Вы не будете так любезны повторить номер? На линии помехи.

-- Моргенмильх, шестнадцать-сорок! Слышно?! Алло!

-- Спасибо! Поняла вас. Соединяю...

-- ...Алло, алло! -- голос абонентки был мечтательным и тягучим. --Цецилия на проводе. С кем имею честь?

-- Здравствуйте, меня зовут... Бетси. Мы только переехали в этот район, и я впервые в магазине "Зайди, не ошибешься". Мне сразу понравилась ваша фотография. Такая располагающая внешность, а имя просто волшебное. Не могу ли я попросить у вас два литра парного молока?

-- Ну конечно, прелесть моя! Чудесный выбор, не пожалеешь. Ты возьмешь с собой утреннюю свежесть, ароматы лугов, тихий звон колокольчика в росистой траве. Уверяю, завтра ты придешь сюда снова -- ко мне за молоком. Я отключаюсь, чтоб приготовить тебе посылочку, Бетси! Ку-ку! До завтра!..

-- Сиди, сиди. Я обслужу. -- Пломбир, заботливо выхватив бидон из Лизиной корзинки, хлопотал возле открытой секции Цецилии. Из запечатанного пакета с надписью "Стерильно" он извлек короткий обрезок шланга веселенькой пестрой расцветки, ловко надел его на блестящий кран, торчащий над нижней полкой, и водрузил на полку -- на единственное пустое место посередине --бидончик престарелых фей. Затем услужливый дояр повернул вентиль, отчего вокруг крана возникло перламутровое сияние, и обернулся к девочке.

-- Готово! Сейчас польется.

"Пока, вроде, все нормально, -- думала Лиза. -- Бидон у тетушек самый обычный, белый, таких здесь, наверное, тысячи. Похоже, удастся вернуться спокойно. Но что потом? С чего начать? Где искать Печенюшкина? Кто подстроил эти козни? Ох, одни вопросы..."

Невеселые ее размышления прервало журчание. Вот оно прекратилось, вентиль повернулся, растаял шланг, и крышка сама накрыла бидон.

-- Возьми с собою утреннюю свежесть! -- пропел собакомедведь. -- Тебе далеко нести? Можно вызвать разносчика с самоходной тележкой. Хочешь? Он довезет.

-- Нет, нет, нет, я сама!.. Люблю ходить пешком. Места новые, красивые, да и недалеко. -- Лиза неопределенно махнула рукой в направлении, противоположном домику фей. -- Ну-ка, поглядим на молочко! -- она подняла крышку. -- О-ой!!

Розовая маслянистая жидкость внутри одуряюще шибала в нос земляникой и еще чем-то, безусловно, парфюмерным.

-- Что такое? -- Пломбир одним прыжком подскочил к бидону. -- Ого! --Он обмакнул в жидкость лапу, тут же облизал ее и немедленно оглушительно чихнул, затем еще раз и еще.

-- Сампунь... -- бормотал незадачливый рекламный агент, утирая лапой пасть, откуда лезли розовые мыльные пузыри. -- Семлянисьный... Фот лассеянная тула! Уфолю!.. Потости, я плополоссю лот!.. -- он исчез за боковой дверью, прихватив бидон.

Раздосадованная Лиза вновь подняла трубку.

-- Моргенмильх, шестнадцать-сорок, пожалуйста!

-- Соединяю! -- голос телефонистки показался обиженным.

Когда трубку сняли, Лиза не стала дожидаться реплики абонента.

-- Что вы мне подсунули, -- прошептала она, чуть не плача. -- С ума сошли? Как, по-вашему, я должна этим пользоваться? Прийти и намылить вам шею?

-- Миллиард извинений, о богиня! -- хриплый МУЖСКОЙ голос в трубке быстро-быстро проговаривал слова. -- Вы недовольны моим планом, моими скромными заметками? Да, во главе Совета я наметил Розарио. Но мы же все так решили в прошлый раз! И это только пока! Важно взять власть, сместить неудобных! Едва лишь наша пятерка станет у руля, венец Великого Мага незамедлительно окажется на вашем гордом победоносном челе. Никаких сомнений! Сегодня в девять! У меня, как и договаривались! Лобзаю ваши золотые следы! Жду! Вы придете?

-- Договорились... -- шепнула похолодевшая Лиза и нажала на рычаг отбоя.

На несколько мгновений она, сжавшись, застыла в кресле, затем подняла трубку опять.

-- Простите, это говорят из магазина "Зайди, не ошибешься". Я постоянно забываю номер своего друга. Вы только что соединяли нас. Напомните, ради Бога, если вам не трудно.

-- О, пожалуйста! -- звук в микрофоне словно качался на невидимых волнах, то нарастал, то затухал, едва не исчезая.

-- Моргенмильх, семнадцать-сорок! Это вы извините нас. Колебания магнитного поля -- сегодня на линии досадные помехи! Алло, вы слышите меня?!

-- Да, спасибо, всего доброго... -- Лиза отодвинула аппарат и откинулась в кресле как раз вовремя. В зал торжественно вплывал Пломбир, все с тем же бидоном и потрясающим букетом дымчато-палевых хризантем.

-- Абсолютно случайная неувязка! -- объявил он, избегая однако смотреть Лизе в глаза. -- Одна на миллион! Бидон я лично вымыл ключевой водой. Стерильность гарантирована! Сейчас в нем истинный образец непревзойденного творчества Цецилии. Примите подарок фирмы, -- он ловко пристроил цветы под мышку клиентке. -- Позвольте, я сам отвезу вас домой!

-- Благодарю, -- сухо ответила Лиза, -- но провожать меня не надо. Не скрою, нашей семье предстоит трудный вечер. Обдумать, отведать, отведать, обдумать... Возможно, я зайду к вам еще. До встречи, господин директор!

-- Большой гудбай, Бетси! -- произнес собакомедведь, но в вялом его голосе можно было ощутить и легкий отзвук надежды...

Лучшим садовником Фантазильи всегда был Розарио. Одно за другим наслаивались столетья на хищный шампур времени, сменялись чередой поколения, войны и революции сотрясали планету. Леса истреблялись и насаждались, сгорали и возрождались опять, но менялись лишь детали прически, и никуда не исчезала, на счастье всего живого, зеленая шевелюра Земли.

Розарио, искуснейший парикмахер природы, до недавнего времени казался совершенно довольным жизнью...

Очевидно, стоило прибавлять к его имени числительное, Розарио Двухсот Первый, скажем, или Тысяча Сто Семнадцатый. Вот только никто бы не смог назвать правильный номер -- к началу летописей Фантазильи род Розарио --потомственных садовников -- существовал уже давным-давно.

Непостижимо, как это случалось, но у каждого предыдущего Розарио непременно рождался хотя бы один сын. Если же сыновей было несколько, то талант садовника проявлялся лишь у старшего.

Другие братья становились кузнецами и портными, полководцами и мореплавателями, учеными и художниками -- да кем угодно. Их имена, тоже славные порой, в конце концов растворялись в веках. Но тысячу лет назад, как и теперь, сказать "Главный Садовник Фантазильи" означало сказать "Розарио"...

Итак, нынешний Розарио, как и все его пращуры, еще несколько месяцев назад считал себя почти счастливым. Лишь один едва заметный червячок подтачивал его душу. Садовник, занимаясь любимым искусством, постоянно ловил себя на зависти к природе, создающей зачастую еще более прекрасные композиции, чем он сам. Умница Розарио, прекрасно понимая, что Господа Бога ему не превзойти, тем не менее втайне страдал и все реже оставался доволен делом собственных рук.

Когда в Фантазилье был создан Отбеливатель Зависти, Розарио не кинулся туда одним из первых, словно предчувствовал дальнейшую судьбу. Долгое время он прикидывал, взвешивал и только год спустя решился... Хитроумное волшебное устройство утомило садовника до одури: просвечивало, обмеривало, задавало сотни неожиданных, нелепых, казалось бы, вопросов, просвечивало опять...

Приговор машины ошеломил Розарио. " Талант близок к абсолютному. Призвание -- устроитель государственных переворотов".

Главный садовник не воспользовался летающей беседкой, отказался от навязчивых услуг говорящей кареты, не сдержавшись, впервые в жизни плюнул в сердцах на развязный, нагло стелющийся под спину ковер-самолет. Домой он приплелся за полночь, со стертыми ногами и, не замечая боли, рухнул на кровать, продолжая думать.

Дело в том, что Отбеливатель Зависти не ошибался НИКОГДА, так уж устроили его лучшие маги во главе с Федей и Печенюшкиным.

Выходов из ситуации просматривалось несколько. Первый -- обратиться в Совет Магов, затем к врачам, все забыть, получить в придачу стойкую неприязнь к Отбеливателю и вернуться к прежней, вполне счастливой жизни. Но какой позор! И нет полной гарантии, что тайна, известная столь многим, не выплывет вновь на свет.

Второй выход -- броситься с вершины баобаба в знаменитый водопад Холодрыга, ответив ударом о камни на жизненный удар. Этот вариант манил больше, чем первый, но, тем не менее, отпадал. Розарио-младший, единственный сын садовника, был еще слишком юн и не успел получить от отца все секреты фамильного мастерства.

Выход третий -- загнать ужасный секрет в глубину сознания и жить дальше, надеясь, что любимый труд излечит от тягостных раздумий. Его и выбрал Розарио, отгоняя мысли о последнем, четвертом, выходе.

Утром он вернулся к хлопотным обязанностям, еще не подозревая, что стал другим за эту ночь... Мелькали дни, текли недели, месяцы шествовали неспешной походкой. Подстригая кусты, разбивая цветники, меняя обустройство парков, Розарио постоянно строил в голове модели нового общественного обустройства.

Он как бы играл сам с собой, решая незаметно, для собственного удовольствия, сложнейшую затейливую головоломку. Вначале она походила на беспорядочную кучу мелких деталей: винтиков, пружин, пластиночек, колесиков, превращаясь с каждым днем -- все ближе и ближе -- в огромный хитрый механизм. И вот, когда несколько последних крохотных пружинок уже готовы были стать на нужные места, во сне Розарио впервые появилась дама в черном.

Маэстро Мизерабль вовсе не помышлял об Отбеливателе Зависти. Поэт, прозаик, драматург, критик, он работал много и плодотворно. Творческие мучения были ему чужды. Рука с лебединым пером никогда не замирала подолгу над чистым листом бумаги.

Все созданное Мизерабль немедленно издавал. Книги его выходили на прекрасной бумаге, в добротных переплетах, порой даже с талантливыми иллюстрациями. Одна беда -- публике они не нравились.

Но несколько читателей (тоже литераторов) у бедняги все-таки имелось. Изредка, устав от создания шедевров, они изучали написанное друг другом, договариваясь о каждом таком случае заранее. Потом коллеги собирались вместе, и каждый долго хвалил приятелей, ругал удачливых соперников и делился планами: как привести фантазильцев к пониманию истинных ценностей.