Весьма тщательно, надо признать. С использованием каких-то артефактов, которые, видимо, позволяли взглянуть внутрь пространственных.
— А личные проверять не будут? — Хаджар шепнул на ухо Густафу.
Полуликий посмотрел своим единственным глазом на Хаджара, как на полоумного, а затем хлопнул себя по голове.
— Абрахам не сказал, да?
— Скорее всего — не сказал.
— Перед тем, как пропустить, нам на личные артефакты поставят печать. И пока та действует, своим пространственным ты не воспользуешься. Так что если что-то необходимое нужно, то достань сейчас. Под горой сделать это будет практически невозможно.
Хаджар мысленно выругался. Не то, чтобы у него в кольце было что-то жизненно необходимое, но такую информацию предпочитаешь получать заранее.
Абрахам, стоявший поодаль, только развел руками. Мол — всего не упомнишь.
— От тебя пахнет кровью и сталью, — донеслось из-за спины Хаджара. — Ты воин, да? Солдат?
— Молот Каменных Предков! — воскликнул Харбадурт. — Алба-удун, только давай не сейчас!
Почему-то Хаджар не сомневался, что ни к чему хорошему это не приведет.
А когда он повернулся и увидел молодого гнома с горящими глазами и здоровенной секирой в руках, то лишний раз убедился в своем подозрении.
Глава 1310
Глава 1310
Обернувшись, Хаджар сперва подумал, что увидел брата близнеца главы пограничников заставы. Такого же роста, хотя данная характеристика, насколько на данный момент понимал Хаджар, не особо описывала ситуацию, потому как все взрослые гномы, которых он видел (ту самую дюжину) имели один и тот же, как по линейке, рост.
Что же касательно Алба-удуна, то он обладал такими же яркими, как и Харбадурт, рыжими волосами. Борода, стянутая в десяток крепких кос, скрепленных кольцами из волшебных пород золота.
Волосы стянутые в такие же косы, скорее напоминали хищные иглы рептилии, чем прическу человекоподобного. Но странности на этом не заканчивались.
Гном не носил брони.
Ну, почти не носил. На ступнях красовались тяжелые, квадратные, высокие каменные сапоги, так же обитые золотом. Золотом были украшены и тяжелые браслеты на запястьях; золотые обручи на могучих бицепсах. Мощный торс не прикрывало ничего, кроме волос.
А с пояса спускалась каменная, но с виду такая же эластичная, как и тканевая, “юбка” зеленого цвета. При этом до пупка и чуть выше поднималась металлическая бляха широкого пояса, прикрывавшего живот гнома — и это было его единственной броней.
— Ты забыл, кузен, — прогремел Алба-удун.
Легко, будто имел дело с палкой, а не тяжеленым оружием, он швырнул секиру, которую держал в руках. Та пролетела через головы отряда, заставив самых высоких — Хаджара и Гая, пригнуться, а затем оказалась в руках Харбадурта.
— Кузен, во имя Каменного Молота, вернись обратно в сторожку и…
— Я здесь мхом покрываюсь! — Алба-удун хлопнул себя кулаком по могучей груди. — Не для того я потратил половину своей жизни среди человеков в забытом каменными предками Шоладене, чтобы статуей стоять с тобой, кузен, пока ты берешь взятки у контрабандистов.
Стоит отметить, что помимо дилижанса Шенси, на тракте стояло позади еще несколько десятков торговцев. Так же, как и отряд недавно, они ждали своей очереди.
Но после слов Алба-удуна, несколько из них развернулись и поехали обратно.
В принципе, Хаджар не удивлялся. Долина огромная, подъездов к Рубиновой Горе должно быть куда больше, чем один. Так что, скорее всего, сюда съезжались такие, как Абрахам. А такие, как Харбадурт делали на этом свою небольшую прибыль.
Которой наверняка делились наверх… так ведь устроена демократия?
— Кузен! — рявкнул глава заставы. — Не позорь меня! И вернись…
— Ты сам себя позоришь, кузен! — голос у Алба-удуна был достаточно громкий, чтобы его слышали даже в конце очереди. — Каменные Предки осудят тебя за твои грехи, но это дела твои и Каменных Предков.
Наверное, эти слова имели какой-то смысл, но… только для гномов. Хаджару показалось, что Алба-удун просто повторил одно и то же, только в разной форме.
— Можешь брать взятки сколько угодно твоей моховой душе, — продолжил кузен главы. — я же возьму дань так, как принято у Удун!
За время пылкой речи гнома, к Хаджару успел подойти Абрахам.
— Ты молитвы помнишь? — прошептал он, прикрыв ладонью рот.
— Не понял.
— Ну, чего тут непонятного, чужак, — продолжил Шенси, всем своим видом показывая, что он просто приглаживает усы и бородку. — Удуны — это ремесленники.
— Он попытается задавить меня станком?
— Война, Чужак, тоже ремесло, — встрял Густаф. — Смерть сейчас близка к тебе, как никогда.