Пер нетерпеливо фыркнул.
— Тогда скажи мне, почему Факси бродил среди могильников.
Полагаю, из этого выйдет еще одна небылица.
— Так значит, ты не помнишь ничего… совсем ничего? — Бран встревоженно поглядел на Пера, и тот ответил сердитым взглядом. — Конечно, ничего, а чего же еще ты ожидал? — отрезал он. — Ну что, угостишь меня еще одной байкой об альвах и колдовстве?
— Не совсем. Мне пришлось бросить Факси в тоннеле, потому что близилась заря, а теперь из-за этого Миркъяртан и Хьердис выследят нас и узнают, кто шпионил за ними прошлой ночью.
Пер помотал головой и хмуро поглядел на свои ноги, обутые в валяные боты.
— Ведьмы, чародеи, черные эльфы, — проворчал он. — Вот что я тебе скажу — помалкивай ты обо всем этом. Не хочу я, чтобы все на свете узнали, как меня превращали в коня. — Он подобрал поводья и сумасшедшим галопом погнал коня вниз по склону холма.
Бран позволил Факси спуститься вниз на свой собственный лад, осторожной трусцой. Оглянувшись назад, он различил в надвигающихся сумерках приземистый дом Катлы. Против воли взгляд его скользнул по могильным курганам, чьи вершины все еще венчал солнечный свет, отчего глубже казались подступившие к ним тени. С такого расстояния эти тени казались почти осязаемы. В сущности, они походили на отряд всадников, который с гаснущим солнцем продвигался вперед, бесшумно спускаясь с могильников по направлению к холму, где на фоне пламенеющего неба все еще были видны силуэты Брана и Факси.
Глава 3
В Вигфусовом подворье путников ожидали теплый прием и щедрое угощение. Пер пришел в ярость, обнаружив, что Торстен покинул Вигфусово подворье еще утром этого дня.
— Придется нам завтра встать пораньше, — проворчал он, изо всех сил пытаясь топать ногами, дабы показать свой гнев, но поскольку ноги у него все еще болели, оставалось только, сидя в кресле, громко жаловаться на судьбу. — Думаю, к полудню мы сумеем перехватить отца на переправе через Храппову реку. Уж он-то не упустит случая устроить привал и отведать эля у Храппа. Хорошо бы, конечно, чтобы Брану одолжили мало-мальски пристойного коня. — За этим дело не станет, — вставил Вигфус, всегда готовый оказать услугу молодому наследнику богатого и могущественного вождя. — У меня есть лошадь, в самый раз для твоего слуги — крепкая и пригожая гнедая кобыла, я и сам на ней езжу. Она доставит вас к переправе в срок. Какая жалость, что вы не приехали вчера вечером или хотя бы нынче утром. Торстен дожидался вас почти до полудня. Видно, вас задержала вчерашняя пурга? — Он вопросительно глянул на перевязанные ноги Пера.
— У нас стряслась мелкая неприятность, — отвечал Пер и тотчас же ловко перевел разговор на лучший эль в запасах Вигфуса.
Бран предоставил Перу и другим гостям Вигфуса беседовать, а про себя решил, что ни за какие блага в мире не расстанется с Факси. Старый конь не слишком любил бежать галопом, зато мерной рысью мог скакать и тогда, когда самые быстрые кони уже закатывали глаза и падали на колени от усталости.
Бран съел свой ужин без обычного наслаждения вкусной едой, хотя всегда был неравнодушен к похлебке из ревеня и маринованным бараньим ножкам. Закончив есть, он незаметно выскользнул наружу и сторожко вгляделся в еще светлое небо, высматривая, не летают ли над домом Призрачные Всадники. Так и не заметив ничего подозрительного, он проскользнул в конюшню, чтобы угостить Факси и почесать его за ушами — старый конь это очень любил, а Брана само нехитрое действие успокаивало. Почесывая коня за ушами, Бран беседовал с ним. Факси добродушно поматывал головой и шлепал губами, словно ночь, проведенная в тоннеле черных альвов, была для него веселой забавой.
Выйдя из конюшни, Бран, все еще с нелегким сердцем, опять поискал в небе Призрачных всадников и бегом помчался к дому, нырнув в дверь кухонной пристройки, потому что она оказалась ближе всего. Гудрун, кухарка, была сестрой его матери, и обычно он с радостью навещал Вигфусово подворье, чтобы обменяться семейными новостями и слухами.
— Войди и устраивайся поудобнее, Бран, — приветствовала его Гудрун. — Можешь сесть у огня и выгнать из костей ночной холод, если только пообещаешь прилично себя вести и не задирать моих девушек. Скажу тебе, не время сейчас для прогулок под луной. — Она энергично замешивала в квашне хлебное тесто, сопровождая каждое второе слово звучным шлепком.
— Спасибо, тетушка, — Бран пододвинул табурет ближе к очагу и протянул к огню иззябшие руки. Ранняя весна точно потеряла память и решила перевоплотиться в зиму. — Снаружи вправду и сыро, и изморось. А ты почуяла, как пахнет? Точно открыли сотню затхлых погребов, или могильный курган… — Он тотчас смешался и замолк, чувствуя, как лицо и уши заливаются розовой краской, а служанки все, как одна, глазели на него и взволнованно хихикали.
Тетушка кивнула, шлепнув тесто на стол.
— Да, могильные курганы, битком набитые гниющими костями и лиходейскими чарами, — мрачно и значительно проговорила она, по локоть погружая руки в тесто. — У меня было предчувствие, что случится что-то ужасное, а ведь всем известно, что я владею даром провиденья. Едва только я глянула на маленькую бедную служанку, которая нынче утром постучалась в мою дверь…
Бран широко раскрыл глаза:
— Какую служанку?!
— Ох, да обыкновенная девушка, худенькая такая. Она сбежала от Катлы, этой злющей колдуньи, и уж такая была испуганная, голодная… Я накормила ее до отвала, да еще и с собой дала полный мешок. Беглая, конечно, да разве кто ее осудит? Катла, она странная, пришла невесть откуда и поселилась в заброшенном доме, где вымерло все семейство; и откуда только она берет деньги на пропитание и корм для скота? Я надеюсь, ты помнишь о том, чему учила тебя старая бабушка — о магии, скрелингах и потаенном народе Скарпсея? От души надеюсь, что не забыл, я готова поклясться каждым камнем Скарпсея… — Она подняла измазанную в тесте руку.