– А Рики? – растерялся Дален.
– Зови старика.
Дагорм пришёл быстро: как будто всё утро только и делал, что торчал под дверью и ждал, когда его пригласят. Вытащив из нижнего ящика деревянного шкафа перо, чернильницу и хрустящую бумагу, придавил последнюю к поверхности стола статуэткой кита и приготовился записывать.
– Это уточнение к вашему распоряжению насчёт золота для деревни, милорд? – мимоходом полюбопытствовал советник.
– Нет. Это новое. Составь бумагу о назначении для сестры этого моряка годового содержания в размере тридцати крупных монет золотом.
– Это же целое состояние! – ахнул старик и покосился в сторону Далена, который и сам был удивлён не меньше. – Вы очень щедры, милорд.
– Это ещё не всё. Годовое содержание полагается ей только при условии сочетания законным браком с Дуоном Швидоу.
– С этим капитаном? – изумился старик.
– Именно.
– П-постойте, милорд, – вмешался Дален, – я просил только о нескольких монетах, чтобы купить приданое...
– Ты сам сказал, что твоя сестра верно служила мне все эти дни. К тому же вчера она сильно испугалась, и мне хотелось бы её немного порадовать. Никак не мог придумать чем, а тут ты подсказал.
– Благодарю, милорд, – только и смог вымолвить обескураженный Дален, совершенно растерянный и счастливый.
– Что-то ещё? – полюбопытствовал Гай, наблюдая, как Дагорм выводит последние закорючки.
– Куда уж больше, – пробормотал Дален, тоже следивший за каждым движением пера.
– Тогда все бумаги получишь по прибытии в Торренхолл. Мой советник составит текст, как полагается. На них будут моя подпись и печать.
– Ещё раз благодарю вас, ваша светлость. – Дален учтиво поклонился.
– Да, и передай сестре, чтобы она тоже ко мне зашла.
– Рики-то? Уже бегу, милорд. Велю прийти ей прямо сейчас.
– Нет. – Гайлард поморщил нос. – Пусть явится после обеда.
***
Корабль качало из стороны в сторону. Пустые миски елозили то вправо, то влево, но Стернс не обращал на них внимания. Обед остался давно позади, как и большая часть моря, и капитан сообщил, что скоро порт. Родной Нолфорт, родные стены Торренхолла. Прежняя жизнь, которая постепенно вытеснит из воспоминаний страшные события на острове и наполнит будни моментами счастливыми и солнечными.
Тугие застёжки на манжетах никак не поддавались. Не застегнулись они и на седьмой раз, и Стернс, плюнув, бросил с ними возиться и осторожно встал. Каждый шаг давался с трудом: если идти слишком быстро, то боль была тут как тут; стоило начать ступать медленно, и Гайлард сразу начинал раздражаться и чувствовал себя беспомощной улиткой, ползущей на собственный закат.
Из-за двери послышалась нездоровая возня. Застыв у стола с картами, за край которого всегда можно было ухватиться, Гай смотрел на дверь и ждал, когда та неминуемо распахнётся и впустит в каюту того, кто активно орудовал локтями по ту сторону, громко возмущался и настаивал на том, чтобы стражники расступились и дали пройти. Когда в ход пошёл последний аргумент, что встреча назначена, неважно, одет милорд или нет, Гай понял, что осада двери вот-вот закончится. Наконец, петли не выдержали и скрипнули. К Стернсу влетела растрепанная Рики. Влетела и тут же замерла на месте. Красная, как рак, она вызывающе смотрела на Гая, взгляда не сводила, своего напора ничуть не смущалась и готовилась выплюнуть первые слова. Но Стернс её опередил.
– Наконец-то, – процедил он и провёл ладонью по широкому поясу, чтобы проверить, плотно ли тот прилегает к телу, не ослабел ли где ненароком, не висит ли куцей тряпочкой всем на смех.
– Вы... – Рики точно знала, какое слово вот-вот готовилось слететь с её губ, но всё не решалась на столь отчаянный шаг. – Вы...
– Смелее. С чего такая робость? Вчера тебя ничто не останавливало.
– Вы... и мой брат. Как вы оба посмели распоряжаться моей жизнью? Я вам не бездушная кукла, чтобы лезть ко мне, лапать меня, а потом дарить первому встречному. У меня тоже есть сердце, а вы... вы просто режете по нему ножом и смеётесь. Мстите за вчерашний удар? Так знайте, верни мы сейчас всё назад, я бы ещё раз так сделала. И да, я в своём уме и не боюсь ни вашей расправы, ни вас самого. Но поступать так, как поступили вы, это... подло!
– Сколько чувства, – насмешливо оценил Гай. – Тебе надо на сцене играть. Все будут верить и аплодировать. Всё что угодно сыграешь. О чём угодно зрителю соврёшь. Одному – про обучение в гарнизоне; другому – про мытьё полов. Не так ли?
Рики стушевалась.
– Я просто хотела, чтобы брат мной гордился... – И тут же пошла в атаку: – А вы? Вы не врёте? Насочиняли тут всем про пролитое вино!