Недалеко от окна, согнувшись над небольшим изящным столом с резными ножками, топтался старик и время от времени приглушённо кашлял. Его крючковатый нос нырял то в одну склянку, то в другую, что были расставлены на столе и содержали малоизвестные и редкие травы. Трясущаяся правая рука лишь с третьей попытки смогла ухватить пинцет и лишь с пятой – желто-оранжевый цветок, чтобы затем аккуратно опустить его в колбу с бурлящей зеленовато-коричневой смесью.
Поколдовав над снадобьем, старик осторожно перелил горячую жидкость в серебряный кубок, слегка подул и с кубком в руке зашаркал в сторону широкой кровати, стоявшей у стены напротив. Там, среди вороха одеял и подушек, лежал пожилой мужчина с бледным лицом и почти бескровными губами. Впалые глаза бесцельно смотрели сквозь узкие щелки, изредка подрагивая от раздражающего света редких свечей. Худые костлявые руки лежали поверх одеяла и не шевелились. Все своим видом мужчина походил на мертвеца, нежели на больного, и даже несведущему было понятно, что жить ему осталось недолго.
– Выпейте, лорд Стернс, – голос старика напоминал карканье ворона. – Это придаст вам сил и подарит ещё пару дней.
Старик поднес к губам лежащего на кровати хозяина кубок с отваром и терпеливо ждал, когда тот сделает глоток.
– Зачем ты так печёшься обо мне, Дагорм? – с трудом находя в себе силы, выдавил Стернс. – Позволь мне поскорее умереть. Мой век давно окончен, стоило ли жить?
– Оставьте богам право распоряжаться вашей жизнью, милорд, — ответил лекарь, пододвигая к себе обитое зеленым бархатом кресло. – Ваше время ещё не пришло.
Со стороны кровати раздались сдавленные смешки.
– Где были твои боги, Дагорм, когда умирали мои жена и сын? Почему они забрали их и оставили меня одного? Что толку мне жить, а им лежать в сырой земле?
– Вы не остались одни, милорд. Ваш старший сын…
– Гайлард... – перебил Дагорма больной. – Где он?
– За ним послали сразу, как только вы пришли в себя.
– Вот и славно, – лорд Стернс закрыл глаза и тяжело задышал.
В комнате вновь повисла мертвая тишина, и даже лягушки, ранее квакающие под окном в пруду, замолкли, словно замерли в предчувствии чего-то нехорошего и страшного.
Сонный полумрак отяготил и веки Дагорма. Но стоило тому лишь на миг прикорнуть в мягком кресле, как еле слышный шепот заставил старика вздрогнуть, приосаниться и внимательно слушать, готовясь отвечать.
– Какими вестями огорчишь на этот раз? Видеть тебя всегда было дурной приметой.
– В последние месяцы вести только радостные, – без какого-либо намека на обиду в голосе сообщил старик. – Ваш старший брат – король Риккард – в добром здравии и по-прежнему успешно правит Нолфортом.
– Он вспоминает обо мне?
– При каждом своём визите в Торренхолл интересуется вашим самочувствием.
– Хитер лис, – еле заметная усмешка стоила больному лорду недюжинных сил, но видно было, что иначе он реагировать не мог. – Ждёт не дождётся моей смерти и вида не подает. А что Гай?
– Вашим сыном и своим племянником король гордится. За этот год Гайлард подарил ему не только несколько мешков с золотом, но и новые земли.
– О каких землях ты бормочешь, старый плут?
При этих словах лицо Дагорма посветлело: умирающий хозяин изволил шутить, как в старые добрые времена. Значит, с лечебными травами было угадано верно.
– Прошлым летом в состав нашего графства вошли западные болота. Их тамошний хозяин взял и одним росчерком пера всё отписал вашему сыну. За собой оставил лишь родовое поместье, но титула лорда лишился.
– Что болота, – поморщился Стернс, – проку от них никакого – один вереск, кислая ягода и комары.
– На этом ваш сын не остановился и пошел дальше, на запад, на королевство Ллевингор. Маленькое, всего на несколько десятков деревень, оно оказалось богато на золото. Ваш сын воспользовался военной слабостью их короля Итора и показал себя талантливым военачальником и завоевателем.
– С ним был Ферран? – прервал старика лорд Стернс и, получив утвердительный ответ, облегченно выдохнул. – Тогда я спокоен. И что же Ллевингор? Уже в составе наших земель и всего Нолфорта?