Где-то там, неподалёку, перемежаясь с гулом ветра и гневным шумом моря, раздавался еле уловимый скрежет. Будто острыми когтями медленно проводили по камню. А затем скрежет стих и сменился тихим монотонным шуршанием, похожим на трение кожи змеи о песок, которое так же внезапно пропало, как и появилось. Стернс поднялся, вытащил из ножен меч и подошёл к краю пещеры.
– Не стоит, милорд, – не отдавая себе отчёта в действиях, стражник перехватил руку Гая, не позволяя тому выйти из пещеры. Но уже спустя секунду разум завопил внутри воина, и тот спешно одёрнул руку и помолился в душе, что его нахальная заботливость не разгневает господина.
Гнева со стороны Гайларда не последовало. А таинственного шума больше не повторилось. Лишь ветер продолжал тоскливо завывать и ломать деревья, а волны – разбиваться о скалы.
Холодные капли дождя больно били в лицо Стернса и стекали по нему тонкими струйками. Ещё раз вслушавшись в звуки ночи, Гай убрал меч обратно в ножны и ступил назад в глубь пещеры. Провёл по мокрому лицу рукой, вытирая его, и устало опустился на землю поближе к догоравшему костру. Подкинул веток. Поникшее пламя вцепилось в сухую древесину и разыгралось. От равномерного успокаивающего треска тяжелела голова, а на глаза накатывалась томная сонливость. Гайлард тряхнул головой, словно отгоняя сон, и придвинулся к каменной стене. Взгляд был прикован к входу. Но как бы Стернс ни сопротивлялся, веки постепенно тяжелели, и вскоре сон взял верх.
Глава 12. Столкновение
Кровавые языки пламени оставили после себя лишь выжженную пустошь. Ни травинки, ни деревца, ни жилого дома или кривого сарая – ничего не пощадили, а лишь ненасытно заглотнули и потребовали ещё. Повсюду было темно и пахло смертью. О былом величии Торренхолла напоминали лишь развалины замка, вокруг которых вовсю бушевал огонь. Исполинская тень пронеслась над покрытыми гарью колоннами – ранее они гордыми столпами устремлялись к облакам, а сейчас валялись в пыли бесхозной грудой камня. Вслед за тенью последовали жуткий свист и вой; огромная чёрная пасть разверзлась, и оттуда вырвалось пламя, устремившееся на останки былой гордости ныне мёртвых земель.
Огонь ещё долго плясал на могиле Торренхолла. Вздымался вверх к самому небу, чернил его, бросал искры в разные стороны. Безумной агонии не было конца. И лишь когда последняя песчинка, по которой некогда ступали представители великих родов и династий, превратилась в пепел, оранжево-алые всполохи присмирели, а чёрная хвостатая тварь, парящая в небе, довольно оглядела бездыханную землю, на которой не осталось даже клопа.
Тень продолжала летать над тем, что ранее величаво звалось сердцем Нолфорта, хлопала могучими широкими крыльями и громко хрипела. Ей вторила стая голодных ободранных ворон, слетевшаяся на пепелище и жаждущая найти хоть крупицу трупного мяса, чтобы поживиться. Каркая внизу, они задрали головы вверх и раскрыли вонючие клювы, будто просили гигантскую тварь о милости. И та их услышала. Разжала цепкие когти, выпуская из лап добычу – оторванную голову, окровавленную и обезображенную. Упав в самое сердце нахохлившейся вороньей стаи, голова немного прокатилась вперёд и застыла на месте, вперившись в облезлых птиц пустым взглядом стеклянных глаз. Глаз последнего хозяина Торренхолла – Гайларда Стернса…
***
…Гай дёрнулся и проснулся. Лоб горел, а на руках и шее выступили капли пота.
– Милорд, – неуверенно промямлили рядом.
Переведя дыхание и успокаивая себя, что увиденное – лишь кошмарный сон, Гай повернулся на голос и вздрогнул. Перед ним маячило перекошенное от страха лицо лучника. Расширенные зрачки и дрожащий подбородок не сулили радостных вестей. Трясущейся рукой паренёк указывал в сторону моря.
– Милорд, вам бы на это посмотреть.
От одной мысли, что могло так испугать воина, Гая бросило в холод. Сердце бешено колотилось, то ли ещё не придя в себя от ночного кошмара, то ли в ожидании увидеть нечто более ужасное, чем спалённый дотла Торренхолл. Но, совладав с собой, Гайлард поднялся и вышел из пещеры вслед за лучником.
Ночной ливень основательно размыл землю. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не подскользнуться на склонах. Несколько деревьев было выкорчевано с корнем и повалено друг на друга. А бушевавшее всю ночь море завалило берег вонючими водорослями и древесными щепками.
Но было ещё кое-что, лежавшее в самом центре подушки из зелёно-голубого морского сена, порождавшее страх в сердцах столпившихся людей вокруг. То было обескровленное и даже лишённое одежд тело Сэма – юного стражника, пропавшего накануне. Даже и не тело вовсе, а просто мешок из кожи, натянутый на скелет и провисающий в тех местах, где костей было мало.