Новый удар заставил замолчать.
– Вы не остановите этот балаган? – обеспокоился Дагорм, переведя взгляд с сцепившихся моряков на Гайларда.
Стернс лишь равнодушно пожал плечами.
– Пусть петушатся. Пусть хоть поубивают друг друга – мне до них нет никакого дела.
– Посмотрите на девушку, милорд. На ней же лица нет.
Рики действительно была бледнее снега, а и без того большие глаза на узком лице казались ещё больше. Нервно кусая губы, она уже почти ринулась в самое пекло драки и встала между Рином и братом, как вдруг её схватили и потянули назад.
– Я не люблю, когда мне врут, – шею Рики обдали горячим дыханием, а по телу пошли мурашки.
Девушка развернулась и оказалась лицом к лицу со Стернсом.
– Остановите их, милорд, – а сама ещё сильнее закусила губу и краем глаза покосилась в сторону, где, сцепившись, Рин и Дален оба повалились на горячий песок.
Гай же сохранял полное отсутствие интереса к тому, что происходило совсем рядом. Будто между ним и деревенщиной выросла непробиваемая стена.
– Этот шут говорил правду? Ты спишь с моими дозорными?
– Только убираю комнаты капитана Швидоу.
Гай многозначительно присвистнул.
– И спишь с его безмозглыми караульными? Хорош Швидоу! Развёл бордель.
– Да нет и не было ничего! – в сердцах выкрикнула Рики. – Рин врёт всё.
– Как будто, от тебя я слышу только правду. И, знаешь, я не буду останавливать твоих дружка и братца. Пусть задушат друг друга. Твой брат тоже врал мне про твои способности. Там. В лодке.
Это был удар, на который трудно было ответить. Тем более вразумительно. Тем более в тот самый момент, когда барахтающийся в пыли Рин со всей силы врезал Далену кулаком в висок, вскочил на ноги и бросился бежать. В ту же секунду Рики вырвалась из тисков Стернса и кинулась к брату. Дален тряхнул головой, приходя себя, и приподнялся на локте.
– Где Рин? – тяжело дыша, прохрипел он, опираясь на плечо сестры и вставая на ноги.
– Хватит, – та чуть не рыдала, – нашли из-за чего друг друга мутузить.
– Я спросил, где он?
Дален рыкнул с такой злобой, что Рики сжалась, словно вместо незатейливого вопроса прозвучало предупреждение о порке. Но сдаться не сдавалась и ответила в том же духе:
– Да прекратите уже!
А сама вцепилась в руку брата и забегала глазами по сторонам в поисках маломальской поддержки. Но где там... Старик в огонь не полезет, во взгляде и на губах Стернса усмешка и ехидное любопытство. Будто сам лично повернул засов на клетке, впустил льва к тигру и теперь наблюдает, кто возьмёт верх. Того и гляди, ещё кусок мяса подкинет, чтоб совсем разорвали друг друга на части. Или уже подкинул?
Рики поджала губы и отвела взгляд. И даже не заметила, как холодные пальцы, сомкнутые в замок чуть выше локтя брата, сами собой разомкнулись. Разъярённого зверя больше ничто не держало.
– Ну? Слабо оказалось со мной тягаться?
Дален сплюнул кровью на горячий песок и направился к краю утёса. Там, среди камней и колючих кустов, низких и потрёпанных на ветру, стоял Рин. Тяжело дышал и нет-нет да и смотрел вниз, где мятежная волна разбивалась об острые каменные зубы.
– И тебе, я погляжу, мало? – Рин оскалился в ответ.
– Извинись перед Рики.
– Твоя грязная сестрёнка ещё пока не королева... И никогда ей не станет. Эт за ней должок, пусть она на коленях и ползает.
– Ты плохо меня слышал?
– А что ты сделаешь? Опять врежешь?
– Размозжу твою голову об эти камни. Дурь из неё уже ничем не выбьешь.
Рин хитро усмехнулся и голосом, каким обычно заманивают в ловушку, проронил:
– Ты поймай сначала.
И сорвался вниз с утёса прямо в бушующее море.
Рики ахнула, с истеричными криками бросилась к брату, но было поздно – Дален прыгнул следом. В тёмно-синюю пучину, ходившую высокими волнами, что разбивались о прибрежные скалы и шипели пеной.
Он вынырнул быстро, отплевался, повертел головой по сторонам. Рина на поверхности не было. Глубокий вдох – и снова с головой под воду, где только водоросли и вросшие в морское дно камни.
Не мог же этот мерзавец раствориться!
Снова вверх, к той грани, за которой начинается жизнь в виде глотка воздуха. Снова солнце бьёт в глаза, и снова никого нет ни рядом, ни дальше. Рин не мог так просто исчезнуть... И ко дну пойти не мог. Этот сам кого угодно потопит, но на берег выкарабкается. Сидит сейчас, наверно, спрятавшись за скалой, зарыв ноги в песок, и ухмыляется. Трус. Обычный трус. Слабак и балабол.