– У нас на севере народ поговаривает, что королева Берлау – ведьма, – задумчиво вставил Веруш. – Наш Гверн, конечно, может притвориться мышью и пробраться незаметным на остров, но только незаметным для людских глаз. От ведьминских вряд ли укроешься.
– Очередная легенда? – взорвался Гайлард. – Сколько их ещё будет? Я и так сыт по горло теми байками, из-за которых лишился брата. Теперь ещё и ведьму терпеть?
– Ничто не возникает ниоткуда. Если есть слухи, значит, где-то есть и предмет слухов.
– Я не хочу ничего слышать о легендах, проклятиях, оборотнях, ведьмах и тому подобном, – отрезал Гай. – Последний раз чтение книги пророчеств обошлось моей семье слишком дорого. Гверн, выполняй поручение. Я даю тебе три недели и десять монет золотом – работу деревенщины нужно будет оплатить.
– Слушаюсь, милорд, – Гверн поклонился.
Гайлард поднялся с кресла, и все его подданные тоже встали.
– Вы можете идти, – распорядился Стернс, а сам подошёл к окну, задернутому тяжелой, выполненной из золотистого бархата, шторой. Миллионы нитей сплелись в сложный узор, украшавший портьеру. Тут были и райские птицы, и солнечные лучи, и пестрокрылые бабочки, порхающие с цветка на цветок. И все это великолепие богато спадало вниз и подхватывалось крупными кистями, щедро украшенными бледно-желтым жемчугом.
– Дагорм, – вдруг крикнул Гайлард вдогонку старику, – задержись!
Тяжелые двери закрылись за Верушом и двумя командирами, и роскошная зала утонула в тишине, нарушаемой лишь шелестом листвы на внезапно усилившемся ветре. Где-то совсем рядом прогремел гром. Надвигалась гроза.
Дагорм устало вздохнул и опустился в кресло, в котором сидел ранее. Придворный этикет был вопиющим образом нарушен, но стоявший у окна Стернс не придал этому никакого значения. Со стороны могло показаться, что сейчас состоится разговор отца с сыном, нежели вассала с лордом, но разговор всё не начинался. Гай отодвинул тяжелую штору и молча смотрел в окно. Опять прогремел гром. Крупные капли дождя застучали барабанной дробью по крышам и стенам замка.
– Ты не одобряешь моего плана, не так ли? – нарушил нависшую тяжелой тучей тишину Гайлард. Скрестив за спиной руки, он предпочел смотреть в окно, а не в глаза Дагорму.
– Я слишком стар, чтобы обсуждать такие серьезные кампании, милорд, – вежливо уклонился от ответа старик. – Советы Феррана и Гверна принесут вам гораздо больше пользы, чем моё скромное мнение.
– Феррана я уже выслушал, – отрезал Стернс. – Я решил отправиться на остров, и я туда отправлюсь.
– Тогда чего вы ждете от меня, если уже всё решили?
– Сам не знаю, – Гай тяжело выдохнул, – но отец всегда высоко ставил твоё мнение. Ведь так?
– Я всего лишь дал интерпретацию старой легенды, если вы об этом.
– И отец сразу воспринял эту, как ты выразился, интерпретацию как сигнал к действию.
– В отличие от вас, – осторожно добавил Дагорм.
– Я предпочитаю оставаться при своем мнении, – продолжил Гайлард.
– Милорд сомневается в правильности своего похода и поэтому хочет найти ответ в древних преданиях?
Гайлард вернулся к столу и провел пальцами по старому золотому канделябру.
– Эти вещи живут веками, – внезапно вымолвил он. – Они многое видели. Ошибки и взлеты. Они могли бы много рассказать, умей они произносить хоть пару звуков. Они могли бы рассказать и моим потомкам, насколько верен мой путь.
– Для этого не нужно быть канделябром, мой господин, – мягко заметил Дагорм. – Достаточно быть книгой.
– Но ты так и не ответил, что говорят твои книги! – взвинтился Гай. – Я хочу знать, что они говорят о моём будущем!
– А их слова будут зависеть от ваших поступков, – всё так же мягко продолжал старик.
– Если я захвачу Вороний остров, Берлау это не понравится. Остров расположен так же близко к землям старухи-королевы, как и к нашим территориям. Начни она в отместку войну против Торренхолла, Ллевингор встанет на мою сторону или предаст меня?
– Король Итор не лишён толики смелости.
– Оставь его смелость в стороне и ответь о его верности!
– Для западного народа вы завоеватель, милорд. Какой верности вы хотите от рабов?
– Наши королевства скоро объединяться. Ллевингорцы должны видеть во мне друга и брата, а не господина.
– Брак с принцессой Мириан, конечно, изменит их отношение к вам. Но не забывайте, пока Ллевингор не стал окончательно частью нашего королевства, их королем остается Итор, и, сколь сильна ни была бы любовь сестры и брата, сестра покинет родной дом, а взоры людей по-прежнему будут обращены на Итора. И судить Итора народ будет по его поступкам.