Даже солдаты подались поближе, чтобы послушать историю Хаджара в исполнении молодого глашатая.
– Но есть и четвертая. Когда адепт достигнет высшей степени просветления и силы, он поймет – что нет ни меча ни силы. Тогда он отбросит его в сторону и познает вечность. И тот герой, отбросивший все свое мастерство и силы, познал вечность. И перед тем, как превратиться в горный пик, чтобы навеки остаться рядом с возлюбленной, он решил дать зверю второй шанс.
Толпа повернулась к Хаджару. Тот подыграл и грустно подергал бутафорскими цепями, приковавшим его к полу клетки. Они были легче бумаги, но хорошо звенели и выглядели тяжелее центнера.
– Что за второй шанс? – вытерла слезы одна из леди.
– Он отсек монстру ноги! Великими заклинаниями он запечатал его силу, тем самым обратив в урода. Он дал ему в руки свой любимый Рон’Жа и повелел играть перед людьми. И лишь когда он по-настоящему полюбит и ему ответят взаимностью – спадут чары, и зверь вернет свой облик.
– Да кто же полюбит такого уродца! – закричали в толпе.
– Именно поэтому зверь играет уже на протяжении трех миллионов лет, ибо никто не может полюбить такого как он.
В толпе переглянулись и улыбнулись. Они думали, что поняли намерения героя. Вместо простой мести и убийства, он обрек своего врага на вечные муки. Грустная история, но со справедливым концом.
– А теперь же давайте насладимся игрой зверя, – глашатай повернулся к клетке и ударил по ней прутом. – Играй, монстр!
Хаджар рыкнул и достал из груды черного тряпья музыкальный инструмент. Нечто, похожее на большую круглую балалайку.
Округлая база с двумя отверстиями, короткий гриф, четыре струны и четыре длинных колка. Инструмент брал, в основном, высокие ноты, но Хаджар его немного перенастроил, чтобы играть больший диапазон.
И он заиграл.
Народ затих, молча слушая его песню. Старую, как сам мир.
Раньше он играл за огромные деньги, теперь за кусок мяса. Иронично, но, получается. Он вернулся к тому, с чего начинал.
Но если раньше это было лишь его отдушиной – маленьким окошком в мир, то сейчас Хаджар испытывал надежду. И, кажется, сегодня ему впервые за пять лет улыбнулась удача.
Глава 15
– Сколько? – спросил первый зритель, к которому подошла Стефа.
– Сколько не жаль за это выступление, – улыбнулась девушка.
Мужчина в простых одеждах немного помялся и опустил туда сразу девять серебряных кругляшков. Отходя в сторону, он подмигнул Хаджару, а тот лишь едва заметно кивнул.
Это был их тонкий трюк – просить не фиксированную цену, а “сколько не жаль”. При этом первым, кто платил, всегда был Турин – тот самый мужчина, который выкупил Хаджара из темницы.
Так что не стоит удивляться, что из толпы посыпались монеты количеством не ниже шести с человека. Так, всего за одно выступление, владелец цирка заработал на Хаджаре не меньше полутора золотых. Огромные деньги, на которые крестьянская семья из пяти человек могла прожить целый месяц.
Самому же Хаджару из этой суммы доставалось лишь две монетки и кусок мяса. Но такой роскошью не могли похвастаться другие уродцы. Им не перепадало ни денег, ни сытного ужина. Только удары палками и брань. От того они ненавидели Хаджара, а он не обращал на них особого внимания.
После окончания представления, клетку с Хаджаром накрыли темны покрывалом. Её окутали все теми же бутафорными цепями и по валикам втащили и в крепкий фургон. По настоянию владельца – они держали образы до тех пор, пока не отъедут от города на двадцать километров. Только тогда уродцам позволялось относительная свобода.
Никто не должен был воочию увидеть обман. Подозревать и додумывать они могли что угодно, но видеть – нет.
Хаджар не спорил. Да у него и возможности-то не было. По одному лишь желанию владельца его могло несколько часов бить током. При таких условиях длинные и острые языки сразу становиться намного короче и тупее.
Примерно час они тряслись по дорогам. Чем дальше от города, тем они были более разбитыми. Несмотря на усиление армии, государство приходило в упадок. Исчезали целые деревни и поселки.
Люди оттуда-либо сбегали в города, где влачили нищенское существование, либо угонялись в рабство. Имперцам постоянно требовалась рабочая сила на рудник, разросшийся до ненормальных размеров.