Вернее то, что ими раньше было.
Размахивая фонтанирующим кровью обрубками, он, крича, сделал шаг назад, ударился спиной о бортик балкона, не справился с равновесием и упал вниз.
Его крик стих, когда голова, переспелой тыквой столкнувшись с развалинами, превратилось в густое, алое месиво.
– Милорд, вы… – Элейн, тоже узнав герб, одной рукой прикрывала разорванное декольте, а второй пыталась ухватиться за бортик.
– Баронесса Элейн Дюран, – низко поклонился солдат. – Миледи… я простой младший офицер армии Дарнаса. Я не заслуживаю такого обращения.
– Но я не понимаю…
Юноша достал из-за спины свиток, скрепленный, без малого, императорской печатью!
– Указом Его Императорского Величества, Моргана Бесстрашного, Королевство Лидус получает полное подданство Империи Дарнас. Становиться его провинцией и возносится в ранг, согласно земельному кодексу, Баронства!
Девять солдат, следовавших за юношей, тут же отсалютовали и низко поклонились Элейн.
Бывшая Королева, ныне – миледи баронесса, не успела ничего понять, как услышала жуткий гул за своей спиной. Она обернулась и увидели как густые кучевые в клочья разбивают десятки мифических, летающих кораблей. Военные и грузовые суда спешили к столице Лидуса и не всех их парусах алел грозный герб Империи.
По щекам Элейн скатилась слеза.
Глава 832
– Демоновы Ласканцы, – прорычал капитан пограничного судна – “Свист Могильного Ветра”.
Двухпалубная каравелла с парусным вооружением в три мачты и шесть парусов. Всего с восемьдесятью пушками – сорок по каждому борту, шла курсом к одному из пограничных фортов – Даригону.
– Что там, боцман? – еще не открылась дверь капитанской каюты, как изнутри уже донесся раздраженный голос капитана.
Когда внутрь сравнительно богатой (по сравнению с тем, где спали простые матросы и солдатня, так вообще рай живописный) каюты вошел боцман, то застал своего капитана за привычным занятием.
Держа в руках чарку простой, солдатской браги, он навис с различными инструментами, над небесными картами.
– Последние новости из столицы, сэр, – боцман протянул капитану запечатанный конверт.
– Ну хоть что-то! – капитан, едва не перепрыгнув стол выхватил конверт из рук боцмана и сорвал печать. – Все говорят – война, война, а Ласкан и носу из степей не кажет.
Разворачивая пергаментный квадрат, капитан вчитывался в донесения из Даригона. Благо почтовые птицы перемещались куда быстрее, чем самые быстрые из кораблей.
Хотя, говорят, в столице построили новейшее судно – “Ярость Смертного Неба”. Вот только как такой гигант может перемещаться любого, самого скоростного корвета – капитан не очень хорошо понимал.
– Что пишут, капитан? – решил спросить боцман после того, как заметил сколь стремительно меняется выражение лица капитана.
– Великий мечник, – произнес бывалый небесный волк. Усевшись на стол, не заботясь о сохранении бумаг, он едва не выронил письмо. – Великий Мечник, Орун, был казнен Императором.
На долгих несколько секунд каюта погрузилась в тишину.
– К-как к-казн-н-ен? – заикаясь, спросил боцман.
С капитаном он провел в небе не меньше двух десятков лет. Пережил многие рейды, вылазки в степи и даже пару пиратских осад. И еще ни в одной жизненной ситуации он не был так потрясен, как в этот момент.
Дарнас насчитывал не так уж и много Великих Героев – Орун был одним из них. Столпы, на которых стояла военная сила страны. И вот так вот просто казнить одного из них – пошатнуть боевую силу Дарнаса в преддверии войны…
– Пишут, что Орун взял ученика, – капитан вытер пот со лба. – и был казнен за его прошлые грехи.
– Что?
– Проклятые законы! – капитан швырнул письмо на стол и грязно выругался. –Орун взял на себя грехи ученика и сам лег под меч Императора!
Боцман отшатнулся и, прислонившись спиной к стене, сполз по ней вниз. Обхватив голову руками, он невидящим взглядом смотрел на красный ковер, устилавший пол каюты.
Война между такими Империями как Ласкан и Дарнас была масштабней всего, что потрясало Семь Империй за последние несколько эпох.
И, в такой момент, когда чаши весов постоянно склонялись то в одну, то в другую сторону, один из Великих Героев погиб.
Погиб, по собственной глупости.
– Проклятье! Кто ж так учеников-то выбирает! – боцман ударил кулаком о стену каюты. – Он ведь веками никого не брал. Сидел на своей Горе Ненастий и носу не показывал!