– Ты хотел спросить, сколько капель из этого ручья добывает Рубиновый Дворец, — взгляд принцессы потяжелел, а сама она выглядела немного разочарованной. — мой ответ – одна капля в год. Хотя, на самом деле — две, но вторая это доля Рубиновых Гор.
Хаджар перевел взгляд с ручья чистой эссенции Реки Мира на портал, затем обратно на принцессу, а потом снова на портал.
– Значит это из-за этого сражались гномы и драконы, — прошептал он. — из-за источника капель.
Проклятье…
Проклятье!
– Знаете, принцесса, — неожиданно для самого себя процедил Хаджар. — а Страна Драконов не так уж сильно отличается от Семи Империй. Там тоже люди гибнут за деньги.
Хаджар едва поборол желание сойти с тропы, но помнил наказ Син’Магана. И как-то не горел желанием тратить время на то, чтобы проверить свои силы против тех, кто мог таиться в местной тьме.
– Это хорошо, мой герой, – и принцесса вновь удивила Хаджара. – что ты так думаешь.
Она разжала ладонь и на её аккуратной, небольшой груди повис медальон, исписанный рунами и символами в количестве похлеще, чем посох Шиах’Мина.
– Что…
Догадка пронзила разум Хаджара. Он потянулся к венку на своей голове, попытался его снять, но… не смог. Сколько бы не пытался, венок с головы ему не поддавался.
– Что это? – едва ли не прорычал Хаджар.
– Артефакт, созданный Чин’Аме, – прошептала с сожалением в голосе принцесса. – Ведь это его дочь отправлялась в первое посольство с Героем Травесом. И кому, как не хитрейшему из слуг моего отца, знать, насколько могут быть ненадежны кровные клятвы. Поэтому он изобрел этот артефакт.
Чин’Аме… это имя немного успокоило Хаджара, но недостаточно, чтобы убрать ладонь с рукояти меча.
– Что он делает?
– Для начала, разумеется, обеспечивает мою защиту, – и Тенед указала себе на грудь. Вернее – на амулет, на ней висящий. – Пока ты жив и на тебе этот венок, ни одна сущность, не обладая силой Бессмертного, не сможет пробиться через защиту этого медальона, но и я не смогу покинуть её пределов.
В это Хаджар мог поверить. Он уже встречал за время своих странствий подобные жизнеспасающие артефакты. Один раз, в землях бароны Куцио, он почти неделю просидел около одного адепта, любящего ставить опыты в черной магии над простыми крестьянами, в ожидании, когда спадет подобная защита.
Но обычно такие артефакты обладали зарядом лишь на одно использование, здесь же система выглядела куда более сложной.
– А во-вторых?
– Прошу, – взмолилась принцесса. – это лишь часть традиции. И я могу поклясться тебе своим именем и кровью, что никогда не воспользуюсь этим свойством.
– Во-вторых, моя принцесса, – твердо произнес Хаджар.
Звездные глаза наследницы всего Белого Дракона намокли, и она тихо прошептала.
– Я приказываю тебе – замолчи.
– Я не…
Хаджар сталкивался с разными видами боли. От удушающей, до такой, что и жить уже не хочется. Его душу и тело рвали на части. Его резали, кололи, бросали в пламя. Его пытались поглотить, пытались лишить своего я. Он шел по пути развития, как святой через тернии – его путь на вершину был стремительнее, чем у многих героев в древних легендах.
И за эту скорость и силу Хаджар платил кровью, вместе с которой приходила боль.
Самая разная.
Но такая – еще никогда.
Такая, что одна секунда продлилась вечность и еще немного.
Такая, что он очнулся лежащим в позе зародыша на слюде. Его рука все еще сжимала меч, направленный на принцессу, но теперь он знал, что это сродни самоубийству.
Если нарушение столь легкого приказа обернулось подобной пыткой, то попытка убить Тенед…
– Прошу, Хаджар, – принцесса потянулась к нему.
– Не подходите, – прокашлял Хаджар. – не подходите…
В голове кружились воспоминания о тех годах, что он провел нося на шее рабский ошейник.
Нет, принцесса не была виновата в том, что на его голове оказался этот треклятый венец. Но… сердце Хаджара, с тех самых пор, как его семья оказалась в ледяном плену, не было столь спокойным, чтобы взирать на ситуацию со стороны.
– Когда мы завершим посольство, то венец сам собой спадет с твоей головы, оставив клятву, что ты никому и никогда не расскажешь того, что видел, слышал, чувствовал, думал и того, что было и есть за время, пока ты его носил.
Вот почему в этот лес могли войти лишь герой и принцесса. Потому что нельзя было допустить, чтобы вся страна знала, откуда Император черпает источник богатства для целого региона.