— Девушка? В доме?
— В каком?
— Из дерева, да камней.
— Как мне его найти?
— Как и любой дом — ступай по дороге. Дорога к дому приведет.
Волк прищурился.
— Отсюда какой путь?
— Что не выберешь — любой путь тебя к дому приведет.
— Мне нужен не любой путь и не любой дом. Ты это знаешь.
Хаджар промолчал. Вопроса в словах Гарк’алера не прозвучало, так что и ответа не требовалось.
— Пока ты мне истину не отдашь, мы можем хоть веками вести эту беседу, — внезапно произнес волк с дикой усмешкой в алых глазах. — У меня-то время есть, а у тебя? Есть лишняя тысяча лет для размена, Безумный Генерал?
Оборотень был прав в одном — пока Хаджар не обменяет истину, то он должен был отвечать на вопросы волка. И только если сам Гарк’алер перестанет их задавать — тогда их переговоры закончатся.
Что же до упомянутой тысячи лет…
— Не думаю, — теперь пришел черед Хаджара ухмыляться. — не думаю, что у тебя есть тысяча лет, Гарк’алер. Вряд ли даже сутки есть.
Волк утробно зарычал. Как собака, грозящая бросится, но скорее желающая отпугнуть, нежели действительно — напасть.
— Вы Лэтэю не отпустили, сама она тоже не сбежала. Кто-то ей помог. Кто-то настолько могущественный, что вы даже по следу пойти не смогли. Или пошли, но заплутали. Смогли только след её запаха на мне учуять, но все равно — стаей не пришли. Значит не можете. Так что нет силы в твоих словах, Гарк’алер. Ты мне истину дал, ну так и я тебе истину дам. Лэтэя находится в доме, посреди ледяных скал, под небом и на земле. В мире смертных. В стране без короля. Такая истина. Точнее я тебе сказать не могу — и это тоже, истина и…
— Глупец! — рявкнул Бадур.
— Поздно, княжий сын, — засмеялся волк. — Слово мы сдержали.
— Язык, словно помело! — сплюнул северянин.
Хаджар опомнится не успел, как оборотень завыл и, в прыжке обернувшись огромным мохнатым волчарой, бросился сквозь снежные заросли.
— Что…
— В этих горах есть только один дом, — сплюнул Бадур и, подхватив упавший ствол на плечо, заткнул топор за пояс. — Мой.
— А как же…
— Страна Севера — не мир смертных.
Хаджар выругался.
Видимо, он все еще не в той же лиге, что и Древние.
— Как ты относишься к полетам, северянин?
— Чего? Ты в своем у…
Договорить северянин не успел. Его окутали потоки синего ветра и следующее, что он увидел — огромные крылья птицы Кецаль, несущей его через заснеженные вершины северных гор.
Глава 1604
Глава 1604
В просторном, но темном зале, на одиноком троне, направив взгляд куда-то в пространство под высокими сводами, находился всего один единственный человек. Его волосы цвета пепла были связаны в тугую косу. Они спускались вдоль лопаток, касаясь кончиком того места, где спина теряет свое благородное название.
Одетый в простые одежды — льняные штаны и рубаху, он никак не выглядел королем целой страны. Страны, в создании которой принял непосредственное участие.
Разноцветные глаза цепко вглядывались во мрак огромного зала. Заполненного самыми разными скульптурами, гобеленами, фонтанами, но от того не менее пустого.
— Титания нашла бы это забавным, — прошептал Пепел, Мастер Почти Всех Слов.
Сидя в своем дворце, а это именно он и был — дворец в самом сердце страны бессмертных, Пепел ощущал себя как никогда одиноко. Даже тогда, в лесу, до встречи с королем Газранганом, когда его сердце еще не знало человеческих эмоций, он не был так одинок.
— Не думаю, маленький принц, — прозвучал голос во тьме.
Из мрака, аккуратно ступая огненными стопами по черному мрамору, вышла девушка. В платье из лепестков пламени; над его шлейфом дрожали волосы со вплетенными в них лучами весеннего солнца.
— Королева, — не сходя со своего каменного трона, вытесанного из скалы, ставшей фундаментом для дворца, Пепел поприветствовал гостью.
— Король, — она ответила взаимностью и, сделав еще один шаг, исчезла в вихре жаркого огня.
Когда же Титания вновь ступила из мрака, то облик юной принцессы, буквально дышащий красотой и страстью, сменился на совсем иной.
Теперь это была чуть сгорбленная, с крючковатым носом и узловатыми пальцами, старуха, опирающаяся на ростовой, самодельный посох. Кряхтя и кашляя, она подошла к трону и взмахом морщинистой руки создав себе кресло из лиан и цветов, тяжело опустилась в него.
— Плохая магия, — проскрипела королева летнего двора. — заставляет меня вспоминать, сколько уже прошло лет…