Хаджар едва было ладонью по лицу не шлепнул. Благо, что вокруг стойки всегда светились руны чар, прячущих разговор от чужих ушей — одно из правил таверны. Все, что сказано бармену, остается с барменом.
Впрочем, тот факт, что сказанное не покинет пределов ушей владельца заведения не означало, что он не мог заподозрить неладное.
— Сейчас не лучшее время для путешествий, — буркнул бармен. — И не стоит искушать гнев бури. Я не стану продавать свои товары тем, кто собирается накликать беду. Мы тут люди суеверные, незнакомец.
Уже на одной этой фразе Хаджар бы поскорее убрался из таверны. По той простой причине, что бармен знал почти всех местных. Именно поэтому они с оборотнем и условились, что говорить будет последний.
Магия магией, а подстраховаться лишний раз еще никому не вредило.
Арнин наклонился чуть ближе и заговорщицким шепотом продолжил:
— Справедливое замечание, но мы тщательно подготовили эту экспедицию. Мы знаем о всех рисках и заранее продумали, как им противостоять, но… — Арнин убрал руку за пазуху, на миг показав еще два фиала. — может ты ищешь немного личной выгоды?
Бармен оставался все таким же невозмутимым, а выражение лица непримиримым, как отвесный горный склон.
— Ты сладко говоришь, незнакомец. Но я все еще не собираюсь рисковать своей репутацией и способствовать лишнему риску.
Тут любой житель смертного региона, включая Чужие Земли, вспылил бы. Начал скандалить и возмущаться тому, как кто-то смеет ему указывать, что делать и как жить. Ведь это его осознанное решение! Может даже потянулся бы к стали…
Но этот человек не жил в Северных Горах. Здесь почти не происходило крупного кровопролития не только по той причине, что нечего делить, но еще и потому, что отсутствовало самое понятие конкуренции в плане поиска пути к Северным Землям.
Тот, кто их найдет, ничего не потеряет, если поделиться с остальными. Даже наоборот — кто знает, что их ждет по ту сторону границы. Так что очередное негласное правило горцев звучало примерно как — “все работают на общее благо”.
И те артефакты и провизия, которые сейчас требовал Арнин, не росли на деревьях (которых тут и не было почти), а добывались с большим трудом. И если бы бармен продавал их всем на право и на лево, то нетрудно себе представить, что их и без того не самое успешное общество вообще бы, скорее всего, не покидало пределов таверны.
Арнина, впрочем, это не останавливало. Выпрямившись, с той же улыбкой что и прежде, он блеснул глазами скорее не волка, а хитрого лиса.
— А что, если я скажу тебе, достопочтенный хозяин, что наше путешествие может иметь приятные последствия для всех горцев? Что если я скажу, что мы не просто выполняем задание Сумеречных Тайн, но те лишь выступают в качестве посредников для Спокойных Гор? Тех самых, что помогли Безумному Генералу век назад. И тех самых, что обладают знаниями о Северных Землях.
Брови бармена слегка выгнулись, но общий настрой все еще оставался скептическим.
— Если бы это было действительно так, то у тебя имелся бы медальон школы.
Пальцы Арнина заплясали в воздухе с прытью опытного иллюзиониста, а затем он с размаху впечатал в прилавок медальон той самой школы.
Если бы не новая (спасибо тренировкам с Артеусом) способность Хаджара проникать взглядом за некоторые защитные чары, он бы так этого и не увидел, да и разговора бы не услышал… О чем, кстати, не знал оборотень…
Теперь же генерал с удивлением смотрел на печать сокрытой в снегах школы.
Глаза бармена расширились от удивления, и он немного заколебался.
— Я вижу тебя не так-то легко переубедить, — подвел итог Арнин, вновь пряча медальон в складках плаща. — Хорошо… дай подумать… что, если мы утроим цену? — он вытащил еще четыре фиала. — Мы хорошо заплатим тебе. На эти деньги ты сможешь заказать еще больше артефактов и даже если мы сгинем в буре, то горцы не останутся в накладе.
Бармен задумчиво поглаживал бороду, переводя взгляд с фиалов на карман, где Арнин спрятал медальон, а затем и на самого оборотня.
— Тройную, говоришь? — задумчиво пробасил хозяин таверны. — Заманчиво, конечно… — и тут что-то сломалось в его взгляде. — Но перед богами и Седьмым Небом я буду чист. Если вы сгинете — это никоим образом не на моей совести.
Улыбка Арнина стала еще шире и на какой-то миг, даже сквозь морок Артеуса, он действительно стал напоминать довольного лиса, только что поймавшего зайца в заботливо расставленную ловушку.
Оборотень протянул руку:
— Согласен, бармен. Мы принимаем полную ответственность — нет на твоей совести ни вины, ни крови.