Хаджар заподозрил нечто подобное в тот же момент, когда Кариса задержала на нем свой взгляд. Ведьма явно хотела этим на что-то намекнуть. Может, на то, что им следует быть вдесятеро настороженнее с теми, кто носит “амулеты чужаков”, нежели с горожанами.
Ведь что сказала ведьма — вред нельзя причинить жителю подземного города. И тот, наверное, просто так не сможет тронуть “амулетного”. А вот о взаимных стычках Кариса ни словом не обмолвилась.
— Дорогой Эйнен, — произнес Хаджар, — не кажется ли тебе, что эти господа несколько перепутали, с кем говорят?
— В этом ты прав, варвар.
Эйнен на резком выдохе повернул рукоять посоха, и из навершия выстрелило железное жало. Одновременно с этим вокруг островитянина взмыл торнадо энергии, наполненной тьмой и тенями. Те, будто оживая, спрыгивали со стен и пола, чтобы собраться в силуэт огромной оскаленной обезьяньей пасти. От ее беззвучного рева, казалось, покачнулся сам свет, став тусклее и рассеяннее.
Хаджар вместе с приятелем слитным движением выхватил клинок из ножен и сделал им легкий полувзмах. Второй торнадо энергии, на этот раз синей, с прожилками черного, закрутился в бараке. Он изгибался и извивался, принимая очертания свернувшегося кольцами дракона, легшего у ног Хаджара.
Вместе с этим каждый ощутил, как ему в глотку нацелился невидимый клинок. Как если бы за спиной Северянина появилась незримая армия.
— Владеющий… — понеслось по рядам.
— Демоны и боги, он владеет мечом.
— Никогда таких не видел…
— Вечерние Звезды, они не уступают адептам…
— Тихо! — рявкнул Глен, и тут же ропот затих. Все же этот ушлый воин обладал неоспоримым авторитетом среди местных. — Нас полсотни человек, и мы не такие слабаки, как может показаться.
— Мы это видим, — кивнул Эйнен, — но в битве многие умрут. И даже Великая Черепаха того не ведает — может, это будешь ты сам.
В подтверждение слов приятеля Хаджар слегка повернул клинок. Порыв силы сорвался с лезвия. Он оставил на полу длинную, глубокую борозду, остановившуюся лишь у ног Глена.
— Что ж, — сквозь зубы процедил Глен, — тогда вы сами по себе. Даже не думайте сесть за общий стол или взять нашу еду. Если такие смелые, то сами выживайте в этой клятой дыре.
Сплюнув, он развернулся и, расталкивая своих же людей, пошел прочь. Он не был слабаком, но прекрасно понимал, что Эйнен прав. В этой битве полегло бы много народа, и кто знает, кто именно оказался бы среди числа не доживших до рассвета.
Хотя здесь и не рассветало.
Вслед за лидером ушли и остальные “амулетные”. Вскоре у разбитого прилавка остались лишь дрожащие от страха слуги.
Глава 341
— Спасибо вам. — Оставшиеся новоприбывшие попытались было поблагодарить Хаджара и Эйнена, но те ушли, даже не кивнув или никак иначе не обозначив то, что они услышали благодарности.
Троица немного постояла, а затем бросилась искать собственные коробки. В мире практикующих подобное даже не считалось невежливостью. Просто их пути пересеклись на короткий срок, но им не суждено были идти нога в ногу.
Ни Хаджар, ни Эйнен и не думали помогать трем “собратьям по несчастью”. Просто так совпало, и на этом все.
По мере того как они шли к свободным койкам, оба они ловили на себе опасные, кинжально-острые взгляды. Местные привыкли, что от самых слабых “амулетных” им достаются новые вещи. Те же, кто посильнее, действительно могли справиться со слабыми зверями и при помощи ржавых острог.
Нарушивших данную традицию будут люто ненавидеть все, кто хоть каким-то краем прикасался к кормушке. Увы, при круговой поруке этими всеми действительно оказывался каждый из обитателей барака. Наверняка и слуги были в доле.
— Знаешь, сперва я подумал, что мы попали в рабство, — задумчиво произнес Эйнен, забираясь на верхний ярус кровати.
Они решили остановить свой выбор на самой дальней койке. Она стояла в углу и двумя сторонами из четырех примыкала к стенам. К такой, в случае чего, будет сложнее всего подобраться большому количеству противников.
В том, что они были окружены этими самыми противниками, никто не сомневался.
— Поверь мне, — слегка грустно улыбнулся Хаджар, — меньше всего наше положение похоже на рабство.
— Поверь мне, — едва ли не передразнил островитянин, что для него было совсем не свойственно, — больше всего это похоже на тюрьму.
Кинув в сторону остальных обитателей барака недобрый взгляд, Эйнен уселся в позу лотоса и погрузился в глубокую медитацию. Хаджар, обустроив свое спальное место, повесил небольшой колокольчик на нитке.
Подобные ухищрения ему не требовались еще с тех далеких времен, когда он только-только взошел на ступень трансформации. Но старые привычки (особенно если они пару раз спасали жизнь) въедались настолько глубоко, что избавиться от них порой не представлялось возможным.