Хаджар же выдержал пятидесятый удар.
Без криков.
Без стонов.
Стойка, на которую он уже не опирался, а лежал на ней, была залита потом и кровью. Его колени буквально утопали в луже красного цвета. Он тяжело дышал, но все еще был жив и, что даже более удивительно, находился пусть и в мутном, но сознании.
Гнари, вытерев рукавом одежды пот со лба, опустила клинок и тяжело осела на скамью. Она выглядела уставшей и измотанной, но все еще не могла поверить своим глазам — чертов офицер был жив. И как бы она ни старалась, но не могла заставить его издать ни единого звука.
Проклятье, она доводила до слез мужей в сто раз крепче, чем этот высокий юноша. И все же…
Она лишь смотрела на кровавое месиво, в которое превратила спину офицера. Местами проглядывались белые кости, а лоскуты мышц и кожи буквально свисали, как шкурка с плохо очищенного фрукта.
Солдаты больше не стучали оружием о щиты. Они сжимали рукояти так крепко и дышали так яростно, что их желание убить, растерзать псов чиновников можно было даже пощупать.
“Золотые” солдаты уже давно встали в круг. Они дрожали, и от их доспехов сильно пахло потом и мускусом. Они боялись.
Боялись столпившейся вокруг них армии. Если вначале здесь стояло “лишь” несколько тысяч солдат Лунного Генерала, то сейчас… Весть о поступке Хаджара быстро разлетелась по лагерю, и теперь здесь уже собралось целое море из воинов. Десятки, если не сотни тысяч. Они стояли рядами, обнажив оружие и с ненавистью смотря на дознавателей.
Конные всадники держали оголенными копья.
Лучники положили стрелы на тетивы.
Солдаты то и дело переминались с ноги на ногу и поудобнее перехватывали рукояти оружия.
— Сейчас, сейчас, дружище, — Неро аккуратно отвязывал веревки с запястий Хаджара.
Длинные черные волосы прилипли ко лбу от пота. Крепкие руки то и дело вздрагивали. Каждое дуновение ветра причиняло Хаджару нестерпимую боль.
Неро поднял друга, подставив крепкое, надежное плечо.
— Думаю, на этом мы можем закончить, — с улыбкой произнес толстяк Элиот.
Никто его не послушал. Не убрали стрелы лучники, не отошли в сторону солдаты. Они все так же держали ищеек в стальном кольце оскаленного металла.
— Мы уходим.
Толстяк сделал шаг в сторону выхода из лагеря. Никто из солдат не сдвинулся с места. Лишь гробовая тишина и карканье воронов, предчувствующих скорую добычу.
— Проваливайте! — взвизгнул толстяк.
Ничего не изменилось.
— Это измена! Это измена! Да я вас всех…
Генерал Лин, с тяжелым скорбным видом, уже собиралась отпустить ищеек, как произошло то, чего никто уже не ожидал.
— Я требую сатисфакции, — пронесся над поляной хрип.
Хаджар, держась за плечо друга, поднял с земли меч. Он выпрямился.
— Отпусти, — прошептал он товарищу.
— Ты уверен? — В голосе Неро звучало неподдельное беспокойство.
Вместо ответа Хаджар лишь кивнул.
Он не был уверен, что сможет произнести еще хоть одно слово без того, чтобы дать волю рвущемуся из глотки крику.
— По уставу вне одного формирования служащие могут кинуть вызов о сатисфакции только при наличии старших чинов, — толстяк так тараторил, будто боялся, что забудет хоть одно слово из формулировки.
— С нашей стороны присутствует сама Лунный Генерал, — рычал из-под забрала одноглазый Гэлион.
— А с нашей никого нет! — взвизгнул толстяк. — Мой чин слишком маленький, чтобы…
Вперед столь же внезапно, как и хрип Хаджара, вышел граф Васлиа.
— Я засвидетельствую дуэль.
— Но…
— Не забывайте, Элиот. Может, я и лишен офицерского звания, но мой дворянский титул все еще при мне. Я все еще граф. Этого будет достаточно.
Толстяк продолжил что-то бубнить, но его уже никто не слушал. Все смотрели на покрасневшую дознавательницу.
— Дуэль? — засмеялась Гнари, поднимаясь со скамьи. — Прославленный офицер Хаджар. Один из героев битвы у хребта Синего Ветра…
Она размотала кнут и взмахнула рукой. Оглушительно щелкнули семь хвостов, и высекли искры стальные наконечники.
— Этим вечером барды будут петь песни не о твоей смелости, Хаджар. А о твоей глупости. — В глазах ищейки вновь вспыхнули садистские огоньки. — Я принимаю твой вызов.
Неро с беспокойством смотрел на своего друга. Тот выглядел не просто плохо. Проклятье, живой мертвец по сравнению с ним был здоровее. Вот только все так же пылали синие глаза и все так же они светили несгибаемой, стальной волей.