Очень теплый.
Как уголек, прижатый в стужу к ладони.
Огромные ладони, каждая размером со сковородку, легли ей на спину и крепко прижали.
— Поплачь, — шептал уже не тяжелый, а мягкий, бархатный голос. — поплачь, девочка, слезы уймут эту боль.
Боль…
Теперь Пермовка знала, что такое “душевная боль”. И, лучше бы, если бы она снова сломала себе руку. Две руки… переломала все кости, но снова смогла увидеть Светлицу. Прижаться к ней.
Сказать, как она сильно её любит.
Закончив перевязывать последнего раненного, Аркемейя вернулась к довольно справно сложенному костру. Хаджар неслабо удивился, когда ему сказали, что его соорудила юная девочка, которая впервые присоединилась к охоте три дня тому назад и не знала, как складывать разные костры.
Отплакав все слезы, которые у неё были, она теперь спала, крепко сжимая простецкую заколку для волос. Прижавшись к Хаджару, она лежала у него на бедре.
Такая маленькая и беззащитная, что Хаджар боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не потревожить её глубокий сон.
Она потеряла сестру… знакомая, слишком хорошо знакомая боль. От такой нельзя излечиться — лишь приглушить, но спустя длительное время. По первости же единственное спасение можно отыскать только во сне. Когда не помнишь ни себя, ни мир вокруг.
Напротив Хаджара, по ту сторону от костра, будто заслоняясь от дикого зверя, сидели охотники. Те, кто еще мог сидеть, разумеется.
Настороженные, не убирающие рук со своего нехитрого скраба.
Аркемейя, вернувшись к Хаджару, села по левую руку и прошептала:
— Это по-меньшей мере странно, — произнесла она на языке орков Ласканских степей. — они все — простые смертные. Причем даже не уровня Телесных Узлов.
Хаджар кивнул.
Уже неделю они с охотницей продвигались все дальше и дальше вглубь лесов приграничья Алого Феникса и Белого Дракона.
И, что удивительно, чем дальше они уходили, тем реже встречали не только практикующих, но и зверей, продвинувшихся по пути развития.
Подобного Хаджар не встречал даже в землях Лидуса, хотя найти место более “смертное” было довольно-таки сложно. Но даже там простые крестьяне могли быть вплоть до уровня Телесных Рек одной меридианы.
Здесь же…
— Кроме него, — Хаджар кивнул в сторону старика, который показательно держал на коленях простецкий меч.
— Спасибо за помощь, странники, — старик, будто почувствовав, что речь зашла именно про него, взял слово. И, собственно, это была первая попытка общения между ними. Кроме того, когда Аркемейя вызвалась помочь раненным, разумеется. — меня зовут Ругах. Я один из старейшин деревни Клануд.
Некоторые из охотников удивленно переглянулись.
Видимо статус Ругаха был новостью. Новостью для всех, кроме странного паренька. Он казался Хаджару куда сильнее простого смертного, но при этом не излучал ни капли энергии в общий поток Реки Мира.
— Приветствую, Ругах, — склонил голову Хаджар. — Меня зовут Хаджар Дархан. А это Аркемейя из Курхадана. Мы простые странники, ищущие, где им остановиться, чтобы переждать зиму.
Глава 1180
— Чем ты занимаешься по жизни, Хаджар странник? — спросил Ругах.
Взгляд его был пронзительней стрел, которые он делал. Хаджар ощущал на них частичку самого старика. Именно благодаря этому чувству, которое развилось с годами обладания волей, Хаджар ощутил частичку родственного на той заколке. И по её следу (и следу Медведя стадии Вожака) прошел вплоть до лагеря охотников.
— Я… я… — и вдруг Хаджар понял, что простой, казалось бы, вопрос, выбил его из колеи. И действительно — чем он занимался по жизни, кроме того, что реками лил кровь виновных и невинных?
Крики демонов, в их последнем убежище, до сих пор, порой, эхом доносились до него. Как и тот факт, что из-за слепоты он не мог отличить их от простых людей.
И все они пали из-за него.
Как и миллионы Ласканских солдат.
Как и секта Лунного Света когда-то…
Как и города и деревни Балиума.
— А что умеешь делать? — продолжил Ругах. — Мы мирная деревня. Мы пашем и сеем, а перед зимой охотимся. Мы занимаемся ремеслами и растим детей. И меч, который ты видишь перед собой, я достал в первый раз за двадцать лет.
— Я… — и вновь Хаджар застыл. Что он умел, кроме как проливать эту самую кровь. Хаджар знал десятки способов, как быстрее всего убить человека, не понятия не имел о том, как вспахать и засеять землю. Как прополоть грядку. Как слепить миску, как починить кровлю.
Он бы мог сказать, что умеет строить дома — ведь построили же они с Эйненом в Лесу Знаний себе избу, но… сделали они это при помощи энергии.
А рана, нанесенная Азрей, так уж получилась, что перерубила Хаджару одну из центральных меридиан. И теперь, как минимум еще на полгода, он превратился в простого смертного.