Хаджар старался не слушать бесконечные истории Повелителя Кошмаров. Иногда у него получалось, но чаще — не особо. Так что теперь Хаджар знал о том, как Хельмер обманул какого-то короля и забрал девственность у дочери последнего; как Хельмер впервые сделал хор из голов мертвых детей; как он собрал сорок четыре рецепта горячих ванн из крови девственниц; о том, как он совращал монахинь и монахов; и прочее и прочее.
Время в мире духов протекало несколько иначе. Не так, как к нему привык человек из мира смертных. Здесь не было четкого понятия дня и ночи.
Хаджар мог сделать шаг и обнаружить усыпанное звездами вечернее небо, а затем, только вздохнув, зажмурить глаза от палящего полуденного солнца, чтобы в следующее мгновение вновь ступать среди тумана едва-едва проснувшегося, розового утра.
И все это время, неопределенное время, они пытались добраться до Леса Шипов и Терний. Казалось — руку протяни и дотянешься до первого, очень странного дерева, но нет. Даже спустя десять тысяч шагов, расстояние до леса оставалось неизменным.
Как если бы не только время, но и пространство в этом странном мире не поддавалось разуму смертного.
— А я уже рассказывал, как бороздил океаны вместе с королевой пиратов и магом-коротышкой? Так вот, слушай, началось все в таверне “Пылкий гусар”…
Хаджар, чуть ли не отключив собственный слух, рассматривал удивительный пейзаж Леса. Сами деревья выглядели так, как ничто иное, что должно было уходить корнями в землю, а кронами к небесам.
Стоило начать с того, что крон, как таковых, у этих растений и не имелось. Вместо них деревья венчали словно распустившиеся шишки. Их многоугольные лепестки бутонами открывались на огромной высоте и сияли яркими красками. Зеленые, желтые, бирюзовые.
Хаджар увидел даже несколько оранжевых и золотых.
Сам ствол, искривленные и толстый, больше напоминал свившийся в прут кустарник. Пухлый у основания, покрытый древесными чешуйками, он искрился — в прямом смысле, острыми шипами. Деревья будто дышали и с каждым их вздохом шипы то показывались, то уходили внутрь.
Благо трава и земля выглядели так, как и должно было.
Летали певчие птицы. Они опускались на длинные, каменные шипы, торчащие из почвы. Свивали на них гнезда и уносились по своим, безусловно важным, птичьим делам.
— И все закончилось тем, что боги её убили.
Хаджар чуть было не споткнулся. Он повернулся к Хельмеру, идущему рядом, и спросил:
— Кого убили?
— Королеву пиратов, — демон поправил шляпу. — возлюбленную того мага. Он сильно горевал. Едва было не встал на сторону Врага в последней битве Небес и Земли, но, в итоге, стал тем, кто его и заточил на Горе Черепов.
Хельмер прекрасно знал о том, что Хаджар едва ли не по крупицам собирал по всему Безымянному Миру информацию о древних эпохах и, в особенности, о войне Врага против Яшмового Дворца.
— Ты специально, да?
— Мне просто показалось, что ты очень внимательно слушаешь мои истории, — сверкнул единственным глазом демон. — так что я подумал, почему бы и не поделиться с тобой одной такой из моего прошлого.
— Твоего прошлого?
— У тебя сегодня страсть переспрашивать, да? Видишь ли — это я стал той причиной, по которой боги решили, что им стоит убить королеву пиратов.
Демон произнес эти слова с гордостью и кровожадностью, достойными лишь… эмиссара Князя Тьмы. Никогда нельзя было забывать, что все это приключение — не более, чем попытка лягушки перевести скорпиона через реку.
Хаджар часто напоминал себе об этом, но, видимо, недостаточно часто.
— Лес Шипов и Терний, — вдруг произнес Хельмер.
Хаджар моргнул и оглянулся. Только что они стояли на опушке этого леса, а теперь, вдруг, каким-то неведомым образом очутились на выложенной камнем тропе, петляющей среди странных деревьев и каменных шипов.
— Знаешь, почему он так называется? — Хельмер протянул ладонь и отломил острие ближайшего шипа.
— Нет, но видимо сейчас узнаю.
Демон улыбнулся так, как может улыбаться лишь демон. Это не выглядело “зловеще” или “потусторонне”, скорее — вообще никак не выглядело и этим ужасало. Абсолютно пустая, немая улыбка. Даже не как у куклы, ибо для неё создатель пытается сделать хоть какую-то эмоцию.
А здесь — пустота.
— Говорят, даже царапина от этих шипов, — Хельмер протянул обломок на ладони. — способна открыть все раны на душе человека и отправить его к праотцам.
Хаджар, стоявший в непосредственной близости от другого такого каменного шипа, отпрянул в сторону. Он чувствовал, что демон не врет. Да и, если честно, Хельмер вообще никогда не врал. Он использовал для обмана правду, что было еще страшнее, ибо правду, истину — невозможно опровергнуть.