Однажды готовили мы на пятом километре могилу для богадельни. Стемнело. Земля там - дрянь, камень и глина. Мы подзадержались. Так вот, как-то незаметно возле нас появилась парочка - молодые такие ребятки. Ну, это не редкость, кладбище давно служит и смерти, и любви. Мы на них внимания не обращаем, дело делаем. Только слышу я, парень своей подруге и говорит: место, мол, здесь хорошее, ветреное, да и до холма рукой подать, и показывает на Ведьмин холм. Успел я краем глаза заметить, как между рукой парня и холмом искра проскочила, но виду не подал, согнулся и больше в ту сторону не смотрю. А девушка нежным, хрустальным голоском просит нас: не копайте, мол, пожалуйста, глубоко, а то нам трудно вставать. Билл - здоровый дубина засмеялся: "Кончайте шутить, детишки, и проваливайте отсюда подобру-поздорову". Ну, они как стояли, так и исчезли в тумане. Глубже мы больше не копали, подравняли только могилу. Биллу староста сказал: "Давай, парень, выбирай - либо пешком назад топаешь, либо - вот тебе ключ - езжай один". Билл усмехнулся, взял ключ и был таков. С тех пор ни автобуса, ни Билла. Иногда с Ведьминого холма мы слышали звуки автобусного матчиша, или полоснет оттуда светом автомобильной фары. Но, черт его знает, может быть, это охранка имперская развлекалась? Взяли они за моду там пикники устраивать.
Мы с Холмсом продолжали ждать результатов расследования президентской комиссии по нашим материалам о коррупции среди высших полицейских чинов города. Однако комиссия не торопилась, и мы отсиживались в тиши кладбищенской благодати. Как-то раз Холмс сказал: "А что, работка мне эта нравится. Нет тебе ни судов, ни волокиты, ни пуль, ни мордобоя. Жаль, правда, и президента нет. Пока. Чтобы, в конечном итоге, оправдался его девиз: "Смерть одного трагедия, смерть миллионов - статистика".
Вскоре дело по старой специальности нашлось нам и здесь. Церковная бригада готовила могилы по километровым участкам в южном и западном направлении. Обычно на одном участке работали около месяца. Как раз через неделю после нашего вступления в союз гробовщиков бригада закончила очередной участок и приступила к работе на юге. Но на следующий день им пришлось вернуться, чтобы установить стандартный мраморный венок на одной из ранних могил от спохватившихся наследников. Когда мы прибыли на место, признаюсь, вначале я подумал о вурдалаках и прочей чертовщине. Но староста успокоил нас, напомнив, что нечисть не занимается массовой кражей трупов, а выбирает лишь грязные и темные души. Случалось, конечно, что ради золотых побрякушек вскрывали могилу. Но никогда покойника не обижали - люди, видно, были верующие и опытные: могилу всегда приводили в порядок и, как правило, следов не оставляли. Во всяком случае, поживиться им на этом участке бедняков было нечем. Зрелище, конечно, было не из приятных. Только Холмс, наоборот, повеселел - бродит среди развороченных гробов, насвистывает: "Империя, Империя превыше всего". Надоело парню без настоящей работы. Холмс уговорил старосту в полицию не сообщать. Впрочем, староста сам понимал, что нам лишний раз с полицией встречаться не с руки. Хоть мы и изменили внешность, а береженого бог бережет. Я предложил установить ночное дежурство. Но Холмс отказался, сославшись на головные боли при виде василисков. И вот так, шутя, как я понял, он решил замять это непонятное и таинственное происшествие.
Мы проработали в бригаде гробовщиков еще месяц, закаляя нервы встречами с дьяволом и его помощниками. Но все проходит, и мы, наконец-то, вернулись на службу, где нас с триумфом встретили ребята, а шеф вручил тройную премию вместе с приглашением от секретаря президента. К тому времени перетрясли всю городскую полицию, и начальником фараонов назначили старину Фараманта лучшего партнера Холмса по игре в бридж. И только после всего этого Холмс напомнил мне о моем предложении провести ночь на городском кладбище. К моему удивлению он привел меня на южный участок, где работу бригада кладбищенских землекопов закончила буквально за день до нашего возвращения в управу. Расспрашивать я не стал - всему свое время. Эта ночь кроме комариных укусов не принесла нам ничего. Под утро нас сменили - шеф организовал круглосуточное дежурство. Днем меня разбудил телефонный звонок Холмса, и я в срочном порядке выехал на кладбище. К этому времени там произошли кое-какие события. На сержанта, наблюдавшего за участком, напала стая, по-видимому, здорово голодных крыс. Благодаря ловкости - он вовремя залез на дерево - детектив отделался лишь несколькими укусами. То, что крысы в наших кварталах города нападают на малолетних детей, мне было известно, но чтоб они сдуру бросились на здоровенного полицейского... Впрочем, за время кладбищенской стажировки я ко всему привык. Я подоспел как раз к началу: Холмс щедро разбрасывал под кустами чертополоха куски мяса, приговаривая: "Цып, цып, цып..." Спрятавшись вместе со мной за каменным идолом, он сказал: "Бедненькие крыски, они так давно не жрали человечинки". "Милс, - продолжал он, хлопнув по плечу меня, - закрой рот. Пора сообразить, для кого предназначались трупы с Западного участка". И тут началось светопреставление: сотни крыс с визгом и воем ринулись на нашу приманку, в несколько секунд покрыв сплошной копошащейся массой кусты и могилы вокруг. По команде Холмса в крыс полетели дымящиеся шашки со слезоточивым газом. Сунув мне противогаз, Холмс бросился за потоком обезумевших от страха крыс. В общем, обнаружили мы их логово - рядом с Ведьминым холмом, в древнем заброшенном склепе, переоборудованном в крысиный виварий. Возле бетонированного входа у полуоткрытых стальных дверей лежал начисто обглоданный человеческий скелет. Внутри склеп был перегорожен ржавой железной сеткой, прогрызенной в нескольких местах. На каменном полу среди крысиного помета были разбросаны человеческие кости. Судя по несъедобным номерным знакам - это все, что осталось от похищенных трупов с Западного участка кладбища. Мы открыли дверь пошире, чтобы выветрился слезоточивый газ. Коротая время, Холмс рассказал нам о своих предположениях по делу о кладбищенских крысах. Еще месяц назад он обратил внимание на то, что вскрыты только лишь свежие могилы. Через старосту землекопов он связался с управой и передал приметы похитителя трупов. То, что он был один, Холмс понял по следам. Ну, а приметы - силы недюжинной, один с десятком гробов управился, да и размер ножек сорок восьмой достаточно, чтобы узнать Нафталина из банды Черного Эскимо. Ну, а когда на сержанта напали крысы, все стало на свои места. Крысы помогали банде избавляться от трупов и заметать следы. А когда не хватало свежего мяса, Нафталин скармливал крысам мертвечину. Однако ему не повезло: крысы прогрызли сетку и, когда он открыл дверь, напали на него.
Наконец воздух очистился, и мы, включив прожектор, вошли в склеп. После осмотра я окликнул Холмса. Он как-то странно стоял около стены, зажав в руке книгу: "Волшебник Изумрудного города". Книга была с дарственной надписью: "Любимой дочери, малышке-непоседе от Х.Ш.".
Не знаю, было ли это специальным делом банды Эскимо, или случайностью. О том, что у Холмса есть дочь, не знал никто, кроме меня. Да и посещал он ее в пансионе нечасто, разумеется, под чужой фамилией. Тем более что в крысином склепе, как показала экспертиза, находились останки многих детей. Потом я предпринял все возможное и невозможное, чтобы вылечить Холмса, но ничего не помогло. Скоро уже десять лет, как он здесь, в больнице - каждое утро на одном и том же месте, возле одной и той же стены.