Естественно, мысли его обратились к бетономешалке. Поразмыслив, он пришел к мнению, что ее нельзя рассматривать только лишь как сказочную скатерть самобранку, рог изобилия или что-нибудь в этом роде. Баламут понимал, что это странное устройство по своим основным функциям есть некий сложный прибор, попавший в его употребление из какой-то далекой цивилизации, переразвитой в иждивенческом направлении. И если бы этот прибор был предназначен только для регенерации пищи, то он, по всем видимостям, имел бы более эстетичный облик, подходящий к интерьеру современной кухни. Из этого следовало, что регенерация – это ее второстепенное свойство. И космонавт поневоле решил в опытных целях (да простим его, нечаянно захмелевшего после тысячи трехсот сорока шести нырков) поместить в нее Трахтенна с целью переобучения. Что и сделал без дальнейших рассуждений.
Бетономешалка работала натужно и долго, так долго, что Баламут разозлился. От нетерпения ходя по отсеку взад-вперед, он, в конце концов, пришел к здравой мысли "Солдат спит, а служба идет" и сразу же претворил ее в действие прямо на стальном полу отсека.
Проснувшись, Баламут увидел Трахтенна, сидящего перед ним в позе лотоса. Заметив, что синиец сфокусировал на нем зрение, он сказал на хорошем русском языке:
– Давайте знакомится!
...Через полчаса Трахтенн знал о ситуации на Земле все, в частности и то, что уничтожения ее вовсе не требуется, поскольку "трешка" контролирует Синапс и вовсе не собирается погибать.
Николай же узнал, что:
– до столкновения корабля с Землей остается около четырех суток;
– взрывчатка может взорваться только при определенном варианте ударного взаимодействия космического корабля с земной поверхностью;
– корабль, ввиду отсутствия струнного замедлителя в системе торможения, нельзя ни остановить, ни развернуть;
– в распоряжении Мыслителя имеется достаточно средств, чтобы их уничтожить.
– А почему он этого не делает? – спросил Баламут, метко закинув в генератор опустевшую пачку из-под сигарет "Честерфилд".
– А зачем? – недоуменно пожал плечами Трахтенн. – Он – машина, а машины ничего лишнего не делают.
– Значит, он считает, что мы этот чертов корабль никак повредить не сможем?
– Да.
– И ты так считаешь? – спросил Баламут, доставая из бетономешалки распечатанную пачку "Примы".
– Теоретические шансы существуют. Если захватить корабль, вернее, командный пункт, то можно попытаться восстановить тормозную систему...
Сказав, инопланетянин белозубо улыбнулся и добавил:
– А ты заметил, что этот тонкий и весьма дорогой прибор реагирует на грубости? Ты загрузил ее по-хамски и в результате получил высокосмолистые сигареты без фильтра?
– Ты думаешь? – не поверил Баламут. – А впрочем, давай, поэкспериментируем!
Через полчаса ему стало ясно, что бытовой генератор действительно ценит ласку и отрицательно реагирует на грубые слова: если после загрузки погладить (потереть) его по смесительному барабану и назвать лапушкой или, на худой конец, железушкой, то вместо дурно пахнущей тридцатиградусной водки, он выдает спиртное высшего качества.
Разобравшись с этическими особенностями чудного прибора, Баламут и Трахтенн, временами переходя на шепот, обсудили, как им захватить корабль.
Сначала Трахтенн рассказал, как устроена его космическая торпеда:
– По форме она напоминает короткий пистолетный патрон; все носовые отсеки (примерно половина корабля) забиты взрывчаткой. В узкой средней части располагается командный пункт с Мыслителем, мой личный отсек и бытовые помещения. В кормовой части корабля располагается двигатель, ну, вы бы его назвали двигателем, на самом деле эта такая особая система, позволяющая кораблю перемещаться по космической струне, как по монорельсу. Кроме двигателя там есть довольно громоздкое приспособление, вырабатывающее силу тяжести...
– А люки и двери? Они, наверное, могут быть заблокированы с командного пункта?
– Конечно... Но, видишь ли, я принимал участие в сооружении этого корабля. И ввел в блокираторы, – именно ими мне пришлось заниматься, – микросхемы, которые весьма чутко и весьма положительно реагирует на мое биополе. Ну, ты сам пойми – кому бы понравилось в своем собственном доме у своего собственного компьютера спрашивать разрешения пройти в соседнюю комнату или в релаксатор?
– Молодец, правильно сделал, нечего ждать милостей от природы, – сказал Баламут, одобрительно похлопав инопланетянина по плечу. И поинтересовался:
– Так значит командный пункт под нами?
– Да. Мы сейчас находимся на самом высоком уровне. Над нами (Трахтенн указал пальцем в потолок) полтора метра стали и пластика, за ними – космос и чуть-чуть дальше – твоя Земля.
– А сколько уровней до командного пункта?
– Сорок уровней с взрывчаткой, затем идет оболочка, окружающая командный пункт со всех сторон...
Баламут представил себя поседевшим в космосе звездным волком и спросил, покачивая головой:
– В аварийных ситуациях командный пункт, конечно же, можно отделить от носовых и кормовых частей корабля?
– Да. Над и под оболочкой находятся переходные отсеки. Командный пункт располагается как раз под моим уровнем.
– И каждый день после рабочего ты поднимался по винтовой лестнице в свою холостяцкую спаленку...
– Примерно так, – отвел глаза Трахтенн, вспомнив свои беспрестанные походы в релаксатор.
Они помолчали, думая о своем. С трудом выпроводив Нинон из головы, Трахтенн рассказал, какие защитно-силовые средства имеются на корабле.
Эти средства были взяты на борт не случайно – на середине маршрута корабль мог быть атакован рецессивными жителями окраинных систем Тройной Кракодобры. Перечислим эти средства в том порядке, в котором о них докладывал вон Сер:
1. Роботы, вооруженные стрелковым оружием. Обходят корабль регулярно.
2. Манолии-муты. Способны поглощать любые живые органические и кремнийорганические тела. До момента нападения невидимы, неслышимы, неосязаемы и, следовательно, неуязвимы. Имеют, однако, недостаток – с двух до трех мер (то есть шесть с половиной земных минут) галактического времени релаксируют, то есть впадают в глубокий сон. Могут находиться повсюду. Трахтенн-ксенот от них привит.
3. Микроскопические членистоногие из окраинных областей спиральной галактики Круасис. Внедряются в тела своих жертв (как органического, так и кремнийорганического происхождения) сквозь носовые, ушные и иные отверстия и выедают их изнутри. Могут находиться повсюду. Трахтенн был для них неуязвим, так как обрабатывался специальным отпугивающим средством.
4. Отравляющие газы, опасные для всех живых существ с нервной системой. Могут быть выпущены в атмосферу любого из переходных отсеков, окружающих командный пункт.
– Что-то мне и воевать расхотелось... – сказал Баламут, когда Трахтенн закончил перечислять средства корабельной защиты. – Эти твои невидимые членистоногие... Терпеть ненавижу не видеть противника.
– Вот их уж можно не и бояться! – рассыпчато рассмеялся Трахтенн.
– Ты надеешься, что средство от этих тварей на тебя по-прежнему действует? Сомневаюсь.
– Конечно, не действует. Но у нас есть бытовой генератор. Если тебя выедят муравьи, я брошу в него твою освободившуюся шкуру.
– Это я твою освободившуюся шкуру туда брошу, – выцедил Баламут, зримо представив себя лежащим в загрузочном барабане в виде опустошенного существа.
Трахтенн хотел отпарировать, но в это время по коридору кто-то пробежал. Этот кто-то был в кованых ботинках: звуки бега были хорошо слышны даже сквозь закрытую дверь. Не успели они стихнуть, как раздались другие звуки. И Коля их узнал – это бежал робот-охранник.