— Бежим, — одновременно говорим мы и срываемся, как спринтеры с линии.
Мы пробегаем дверной проём, про который он говорил в момент, когда в нём появляется мужчина с пистолетом наготове.
Я поднимаю пистолет и стреляю, мужчина отшатывается, когда пули попадают в его грудь. Кто-то кричит, но я сосредотачиваюсь на двери всего в десятке футов от меня. Свобода. Я выбиваю дверь, как только добираюсь до неё.
Раздаются выстрелы, и Коба прыгает передо мной, чтобы бросить нож, который держал в руке. Второму стрелку он попадает в горло, но не раньше, чем из ствола вырывается очередной оглушительный шквал пуль.
— Ложись! — кричу я, открывая ответный огонь, но уже слишком поздно.
Коба падает на пол, жизнь уже покидает его глаза, когда дверь закрывается, запирая нас обоих внутри.
Блядь. Блядь. Я падаю рядом с ним на колени, но Коба качает головой, когда я его приподнимаю.
— Нет. Просто уходи. Иди. — Слова выливаются в бульканье. Предсмертный хрип.
Я поправляю хватку, но кровь стекает из уголка его рта, когда взгляд гаснет.
Бля-я-ядь.
— Твою мать. — Я сжимаю его руку и принимаю неприятное и взбесившее меня решение. Я должен оставить его. — Я верну тебя домой к семье. Каким-то образом.
Вскочив на ноги, я распахиваю плечом дверь и выбегаю на улицу, молясь, чтобы не встретить никого из похитителей снаружи. Мои молитвы не были услышаны, поскольку в темноте раздается выстрел. Я отстреливаюсь на вспышку, и стрельба прекращается.
Где бы мы ни были, сейчас глубокая ночь, от луны только тусклый свет. Я несусь через пустую улицу и прячусь за угол кирпичного здания.
Из здания, из которого я только что сбежал, раздаются выстрелы.
Мне нужно найти грёбаную машину. Иначе я стану ходячим мертвецом. Следуя своим инстинктам, я бегу вдоль стены и ищу переулок, описанный Кобой.
Я не допущу, чтобы твоя смерть была напрасной.
Добираюсь до противоположного конца стены и замечаю тёмный седан. На бегу я бросаюсь к водительской двери и забираюсь внутрь. Ключи в замке зажигания.
Спасибо, блядь.
Я завожу двигатель и включаю передачу. Шины визжат, когда я давлю на газ. С выключенными фарами я уношу свою задницу по переулку и поворачиваю за угол, чтобы добраться до дороги. Прямо передо мной раздается вспышка от выстрела, и пули попадают в лобовое стекло. Оно трескается, но защитное стекло не дает ему разбиться мне в лицо.
Включаю фары и до упора нажимаю педаль газа. Ты стрелял не в того парня, ублюдок.
Он стреляет ещё больше, и пули пробивают машину, когда я еду на него. Он пытается бежать, но слишком медленно. С грохотом я врезаюсь в него сзади, и его тело подпрыгивает на капоте, лицо врезается в лобовое стекло, образуя на нём паутину.
Сдаю назад, ожидая очередного шквала пуль, но его нет. Останавливаю машину и выпрыгиваю.
Это может стоить мне жизни, но, если я выживу, мне нужно знать, кто, чёрт возьми, стоит за этим, иначе ни Инди, ни я никогда не сможем спойно жить, не оглядываясь. Я не хочу для неё такой жизни.
Я стаскиваю тело мужчины с машины и приседаю над ним. Он мёртв, и я не чувствую стыда или угрызения совести, когда роюсь в его карманах, забирая бумажник, телефон и пистолет. Оглянувшись на склад, я бросаюсь к водительской двери и сажусь в машину.
Прищурившись, чтобы видеть сквозь разбитое лобовое стекло, я переключаю передачу и нажимаю на газ.
Я еду, Туз. Ничто не удержит меня от тебя. А теперь, где же ты, чёрт возьми?
Глава 10
Индия
Костя продолжает всех обзванивать, пытаясь найти информацию о том, где держат Джерико. Мы с Голиафом ждём в напряжённом молчании.
После дня марафона игры в покер и последовавшего за этим потрясения, меня клонит в сон, но я даже на секунду ни за что не закрою глаза. Нет, пока у нас не будет чего-то конкретного. Я подавляю зевок, когда вибрирует мой клатч.
Нет, не мой клатч. Мой телефон.
Похитители? Может, они хотят потребовать у меня выкуп, пока ждут ответа от Фёдорова?
Внимание Голиафа переключается с моего отца и его людей на меня, когда я открываю клатч и смотрю на экран своего телефона.
На нём высвечивается надпись: «Неизвестный номер».
По моей спине пробегают мурашки, как каждый раз, когда звонили похитители Саммер.
— Кто это? Кто звонит? — спрашивает Фёдоров.
С колотящимся сердцем я показываю ему экран.
— Я отвечу, — говорит он.
Я качаю головой:
— Я сделаю это.
Дрожащим пальцем я касаюсь экрана и подношу телефон к уху.
— Алло?
— Господи боже, мне нужно было услышать твой голос.
Связь прерывается, слова обрываются, но каждый волосок на моём теле встаёт дыбом.