— Почему бы нам сначала не поговорить о тебе, дорогая?
Я качаю головой.
— Я бы не хотела.
— Я знаю, но иногда тебе нужно от этого избавиться, прежде чем сможешь начать исцеление.
Исцеление? Звучит как чуждое понятие, если я когда-либо слышала о нём. Я планирую ожесточиться, так как шансы на исцеление ничтожны.
Я не могу заставить себя рассказать о том, что случилось с Форджем, поэтому выпаливаю:
— Саммер мне не сестра.
Глаза Аланны расширяются, а рот открывается.
— Что? О чём ты говоришь?
Я закусываю губу, жалея, что сказала. Меньше всего я хочу причинить кому-либо хотя бы часть той боли, которую сейчас чувствую.
— Я встретилась со своим отцом, — отвечаю я, делая паузу, когда вспоминаю, что Аланна ничего об этом не знает. Я ей ничего не сказала, потому что я не только дерьмовая дочь, но и дерьмовая приёмная дочь.
— Твоим отцом? Как? Когда? — она скручивает руками одеяло, которым я укрываюсь.
Я делаю прерывистый вдох и позволяю всему вылиться наружу. Как меня похитили. Почему Саммер похитили. Как отец меня нашёл. Почему Фордж женился на мне. Почему Бастиен доставлял неприятности. Всё это время Аланна сидит на диване и недоверчиво смотрит на меня.
— О, боже мой. Если это то, что ты держала в себе, не удивительно, что ты в беспорядке, дорогая. — Она ещё раз обнимает меня и сжимает так сильно, что почти ломает ребро.
Слёзы, которые, казалось, высохли, хлынули приливной волной.
— Тсс-с… тсс… не плачь. Всё будет хорошо, — бормочет она, успокаивая меня так, как я никогда не позволяла ей, будучи колючим и настороженным подростком.
— Как всё может быть хорошо? Моя сестра мне не сестра! — мой голос ломается на последнем слове, и я встречаюсь со взглядом Аланны. Она протягивает руку, чтобы убрать растрёпанные волосы с моего лица, а потом выражение её лица становится властным.
— Никогда не говори так о Саммер. Мне плевать, если у вас нет ни капли общей крови, потому что это не имеет значения. Возможно, я не вынашивала тебя в своей утробе и не родила кого-то из вас, но вы всё равно мои дочери. Семья — это не только кровь, Инди. Семья — это нечто большее.
— Но…
Она качает головой.
— Никаких «но». Ты вырастила Саммер с рождения. Ты её защищала. Кормила. Одевала. Любишь её больше жизни. Неужели для тебя это ничего не значит?
Слеза в моей душе исчезает от её слов.
— Это значит всё, — шепчу я.
Губы Аланны сжимаются.
— Чёрт возьми, да, и никогда не забывай этого. Саммер всегда будет твоей сестрой.
Я прислоняюсь к плечу Аланны, впитывая её успокаивающее присутствие, позволяя её словам проникать и окутывать меня.
Саммер всегда будет моей сестрой. Несмотря ни на что.
— Ты права. Я просто… — я смотрю мимо неё на закрытые шторы, пытаясь подобрать слова, которые хочу сказать.
Она сжимает моё колено.
— Ты столкнулась с эквивалентом грузовика с информацией, и у тебя не было времени обработать её. По крайней мере, так это выглядит с моей точки зрения.
— Ага. Что-то вроде этого, — говорю я, переводя взгляд снова на неё.
— А что насчёт мистера Форджа? — спрашивает она неуверенно.
Я прикусываю губу, зрение размывается.
— Я не хочу об этом говорить. Пока нет.
Аланна гладит меня по колену.
— Тогда, пока не будешь об этом говорить. Но нам нужно поговорить о человеке в костюме у дверей твоего дома, который ведёт себя как бульдог и проверяет удостоверения личности каждого, кто входит. Есть ещё один, который наблюдает из чёрного седана на том же месте, где они раньше припарковались.
Человек-паук и Супермен.
Я смахиваю слезы.
— Они должны уйти.
Её взгляд останавливается на мне.
— Ты в опасности, Инди? Есть ли что-то ещё, о чём нам нужно знать?
Я не могу не представить себе тела Бейтса и Доннигана в холле отеля в Праге, и я молюсь за них.
— Я больше ни в чём не уверена. Я больше ничего не знаю.
Глава 23
Фордж
Я бросаю всё своё дерьмо в спортивную сумку, застёгиваю её и перекидываю через плечо, когда выхожу из спальни. У меня нет причин оставаться.
Дорси ждёт в коридоре с другой сумкой в руке. Ту, на которую я не хочу ни смотреть, ни признавать.
Внутри я обледенел, как в Чесапике зимой в моём детстве. Лучше ничего не чувствовать.
Возможно, дыра в моей груди всё ещё зияет, но я притворяюсь, что ее нет.
— Ты остаёшься на острове за главного.
— Да, сэр. Когда вы вернётесь?
Я пожимаю плечами, потому что у меня нет для неё ответа.
Возможно, никогда.
Исла-дель-Сьело никогда не предполагался как безжизненное, бездушное, лишённое любви место. Но это именно то, что я сделал. Исаак не будет гордиться. Ни черта.
— Береги себя, Дорси.
Я выхожу из дома и направляюсь к вертолёту.