Я опускаю гаечный ключ и достаю из кармана штанов испачканную в смазке тряпку, чтобы вытереть лицо и руки. Мой телефон снова гудит и я достаю его, потому что чувствую, что он не прекратит это делать.
Смит: Она у Белевича. Мы не можем попасть внутрь. Если только вы не хотите, чтобы мы протаранили ворота.
Блядь. Нет никаких сомнений, про кого он говорит, и даже от того, что я вижу это гребаное местоимение, у меня в животе все скручивается. Я до сих пор вижу ее лицо, когда сказал ей, что между нами всё кончено. Я никогда не забуду этот образ. Я никогда не прощу себя за это. За всё.
Смит: Что вы хотите, чтобы мы сделали? Попробовать проникнуть внутрь? Она впервые вышла из своей квартиры.
Это дерьмовое напоминание о том, что я сделал. Я не могу представить ту яркую, невероятную женщину, которую я знал, неделями скрывающуюся в своей квартире. Я причинил ей боль… нет, я опустошил её.
Она никак не могла быть влюб-
Я даже не могу произнести это слово до конца, потому что это чертовски смешно. Инди не было до меня никакого дела. Как это вообще могло быть? Я лгал, манипулировал, принуждал и издевался над ней.
Но это не помешало мне влюбиться в неё.
Я печатаю ответ, пачкая экран остатками смазки.
Фордж: Наблюдайте с того места, где находитесь. Если увидите что-то странное, тараньте ворота.
После того, что сказал мне Фёдоров: что именно Белевич помог Инди выбраться из отеля и помог Голиафу с огнестрельным ранением, я не переживаю о том, что Белевич причинит ей вред.
Смит: Да, сэр. Сделаем.
Фордж: Держите меня в курсе.
Я засовываю телефон обратно в карман комбинезона, который не надевал с тех пор, как в последний раз наказывал себя в море через несколько месяцев после смерти Исаака, и снова с головой ухожу в работу.
Глава 27
Индия
Белевич открывает стеклянную дверь своей виллы до того, как я ступаю на ведущую к ней декоративную бетонную лестницу.
— А я-то думал, что смогу сохранить свои деньги, потому что они тебе не нужны.
— Я этого не говорила.
Он осматривает меня, и мне кажется, что он видит слишком много — моё осунувшееся лицо, глаза, которые, возможно, никогда больше не перестанут быть опухшими, и одежду, которая слишком свободно свисает на моём теле из-за того, что я плохо ем.
— Выглядишь, словно неделю играла в азартные игры, не ложась спать.
— Нет, просто развожусь.
Его брови взлетают вверх.
— Этого я не ожидал услышать, — он наклоняет голову в сторону. — Когда это случилось?
— После Праги. Не важно. Я заберу деньги и не буду тебе мешать.
Смотря с опаской, он заходит на виллу из белой лепнины.
— Русские так дела не делают. Проходи, я научу тебя. Если тебе нужны твои деньги, ты со мной выпьешь.
Я раздраженно вздыхаю и следую за ним внутрь. На этот раз я не собираюсь уходить без своих пяти миллионов.
Вилла Белевича представляет собой широкую открытую планировку с белыми оштукатуренными стенами и красными акцентами. Он ведёт меня по плиточному полу к бассейну в центре двора. Белевич отдает приказ по-русски, и женщина в белых брюках и белой блузке спешит прочь.
— Или ты предпочитаешь вид на океан…
— Нет, — говорю я, перебивая его. — Всё хорошо. Мне ничего не нужно, кроме моих денег.
Он указывает на место за декоративным металлическим столом.
— Итак, кто всё закончил? Предполагаю, ты.
Я хватаюсь за нагретые солнцем подлокотники кресла и останавливаюсь, прежде, чем сесть в него.
— Не начинай эту тему, или я уйду.
— Ты бы оставила пять миллионов долларов просто потому, что не хочешь об этом говорить… Хм… Кажется, тогда я ошибся. Он порвал с тобой, а ты не была готова попрощаться. — Белевич сидит напротив меня, поглаживая бородку большим и указательным пальцами. — Интересно, почему он так поступил. Опять же, Фордж непредсказуем.
Я поднимаюсь с кресла, собираясь высказать свою точку зрения и уйти, но он машет мне сесть обратно, когда возвращается женщина с бутылкой водки и двумя стопками. Не шокирует. Опять же, я не собираюсь отказываться, если он продолжит расспрашивать о Фордже. Возможно, водка поможет заглушить боль.
— Одна стопка, и я уйду.
— Могла бы выпить больше одной. Выглядишь дерьмово.
С притворной улыбкой на лице я оскаливаюсь на Белевича.
— Мы уже с этим разобрались.
— Говорю, как есть.
Я смотрю на него, пока он наливает выпивку в стопки.
— Не утруждай себя казаться очаровательным или что-то в этом роде. Я не ищу бывшего мужа номер два и не буду этого делать никогда.
— Ах… Обиду трудно преодолеть.
— Оставь эту тему.
Он протягивает мне рюмку, и вместо того, чтобы дожидаться, что он скажет дальше, я опрокидываю её, наслаждаясь мягким, прохладным вкусом напитка.