— Тебя нужно научить. Ты даже не дождалась, пока я произнесу тост.
Я протягиваю ему свою стопку.
— Может, я и русская по крови, но инструкции по эксплуатации у меня нет.
Белевич наливает мне ещё стопку и поднимает свою.
— Я удивлён, что твой отец не уговорил тебя поехать в Россию. Он хотел бы любой ценой защитить тебя. — Когда я пожимаю плечами, Белевич снова наклоняет голову. — Он не знает о разводе, да?
— Я ему не сказала.
— Не очень умно, — говорит он, прежде чем добавить что-то по-русски, и я ни за что не смогу ответить ему в ответ. Вместо этого я стукаюсь своей стопкой о его и выпиваю водку.
— Если бы твой отец знал, что ты осталась без защиты, у него было бы, что сказать об этом. Я удивлён, что Фордж не сказал ему, чтобы он мог послать своих людей присматривать за тобой. Если тебе нужна помощь с поиском охраны, я знаю авторитетное агентство. Учитывая то, что произошло в Праге, я не думаю, что безопасно…
Я затыкаю его поднятой рукой.
— Охрана снаружи в чёрном седане, у твоих ворот. У меня есть няньки, посланные Форджем, и неважно, хочу я их или нет.
— Тогда почему… — Белевич прищуривается. — Тогда я не понимаю, о чём думает Фордж.
— У меня для тебя нет ответов, да и мне всё равно, — вторая часть — ложь, и мы оба это знаем.
Белевич откидывается на спинку стула, балансируя на двух ножках, как в кабинете ветеринара.
— Я мог бы поклясться…
— Что?
Он сжимает губы, а я наливаю себе ещё стопку, ожидая, пока он заговорит.
— Я мог бы поклясться, что у Форджа были к тебе чувства. В Праге он не вёл себя как мужчина, который хотел развестись со своей женой.
Боль в челюсти усиливается с каждым скрежетом зубов. Мне повезёт, если хоть что-нибудь останется. Этого разговора не избежать. Что бы я ни делала, Белевич не отстанет, а я хочу свои деньги.
— Я не знаю. Об этом я могу только гадать, как и ты. Он огорошил меня на следующий день после того, как мы вернулись домой.
Белевич потирает большим пальцем губу.
— Интересно…
— Тебе, может. — Я тянусь к бутылке, но он хватает её со стола, прежде чем мои пальцы касаются стекла.
— Тебе не кажется, что выбор времени подозрителен? Ты была в опасности, он был в опасности, твой отец был там, а потом ты возвращаешься домой… и всё кончено?
— К чему ты клонишь?
Белевич возвращает стул на четыре ножки и наливает себе ещё стопку водки, забыв наполнить мою. Мудак.
— Твой отец говорил с Форджем?
— Конечно.
— Что он сказал?
— Я не знаю. Меня рядом не было.
Белевич подносит стопку к губам и делает глоток.
— Разве ты не хочешь знать, что он сказал?
Я смотрю на облака, проплывающие над головой, а затем снова смотрю на мужчину напротив меня.
— А должна?
— Я бы хотел, будь я на твоём месте. Может, спросишь своего отца, что он сказал твоему мужу, чтобы заставить его развестись с тобой после того, как он влюбился в тебя.
Мои пальцы сжимают пустую стопку.
— Не говори так. Фордж не…
— Чушь собачья. Я видел его с тобой в Праге. Это был не равнодушный мужчина. Это был гордый мужчина. Мужчина, который знал, чего хотел.
— А потом он всё это выбросил, как будто я была ничем, — добавляю я, мой голос сипит.
— Что для меня не имеет смысла, — Белевич барабанит пальцами одной руки по краю металлического стола. — На твоём месте я бы спросил твоего отца, что он сделал. В этом ключ, — он отодвигает стул и встаёт. — На сегодня с меня хватит советов по отношениям. Принесу тебе твои деньги.
Через десять минут я наклоняюсь к открытому окну чёрного седана перед домом Белевича, тяжелая спортивная сумка давит на правый бок.
— Подвезите меня. Я не вызвала домой такси.
Глава 28
Индия
Всю дорогу домой Супермен и Человек-Паук о чём-то говорят, но я потерялась в своих мыслях. Неужели Фордж действительно влюбился в меня? Возможно ли это?
Потому что, если это так, то что, чёрт побери, сказал мой отец, чтобы заставить его оттолкнуть меня?
Белевич был прав. Мне нужно провести с дорогим русским папочкой небольшую беседу, потому что последние пару недель я провела, свернувшись калачиком под одеялом или на диване, не принимая душ, а это нетипичное поведение для Индии Баптист. Это было поведение Инди с разбитым сердцем, и теперь с этим дерьмом покончено.
Моя задача предельно ясна — выяснить, разрушил ли отец мои отношения.
Но что, если Белевич ошибается? Не хочется в это верить. Я видела, как Джерико смотрел на меня. В Праге он пошёл на всё, не потому что я была средством для достижения цели. Дело было ни в этом. Всё было из-за меня. Он действовал из-за меня.
Что касается его мести Бастиену, подвергнувшей меня опасности? Да пошло оно. Я не позволю этому ублюдку забрать и это у меня.
Берегись, мир. Я вернулась.
До того, как я доезжаю до дома, я пишу Белевичу: