— Это имеет значение?
Он стучит краем сигары по хрустальной пепельнице, прежде чем встретиться со мной взглядом.
— Да. Думаю, что имеет.
— Ты любил мою маму? — спрашиваю в ответ, не желая быть здесь единственной выбитой из равновесия.
— Безусловно.
— Тогда почему у тебя была любовница? — этот вопрос сводил меня с ума с тех пор, как я узнала, что Нина похитила меня в детстве из мести.
Подбородок моего отца опускается, и он сосредотачивается на ковре Обюссона на полу.
— К моему вечному сожалению, я не человек без недостатков. Этого ожидали. Поощряли. Почти как символ статуса.
Мои губы кривятся от отвращения.
— Защити меня от культур, где обманывать модно.
— Это очень сложно объяснить, Ульяна… Инди.
При звуке моего имени при рождении в моей голове возникает ещё один вопрос.
— Ты знал, что у неё есть ещё одна дочь? У твоей любовницы?
— Нет. Когда мы её нашли, она не выдала никакой информации. Просто говорила, что ты умерла. Снова и снова.
Тот факт, что Нина не призналась, что я жива, не имеет смысла.
— Зачем ей лгать, если она могла бы спасти свою жизнь, сказав правду? Если ты знал её, ты бы знал, что она продаст любого, чтобы спасти свою задницу. — Горечь окрашивает мой голос, и выражение лица моего отца становится жёстче, как будто он вновь переживает воспоминание, которое я не хочу видеть.
— Нина знала, что в любом случае умрёт. То, что она сделала, было непростительно. Она до конца держалась за свою историю, потому что даже после смерти хотела насолить мне.
— Просто к сведению, у тебя ужасный вкус на любовниц. — Я верю его объяснению. Я никогда не знала более эгоистичного человека, чем женщину, которую я считала своей матерью. Это почти облегчение узнать, что она ей не является. Всё равно, я должна найти способ сказать Саммер. Она будет опустошена.
— Она была… жестока к тебе? Она… делала тебе больно? — спрашивает отец, и его нерешительный тон говорит мне, что его действительно заботит ответ и он молится, чтобы ответ не был плохим.
— Нина была равнодушна. Она меня не била и не шлёпала. Она просто… заставила меня очень быстро повзрослеть. Если я хотела есть, я должна была это заслужить. А потом, когда появилась Саммер, у меня появилась цель в жизни — любой ценой защитить Саммер. Нет ничего, чего бы я не сделала для своей сестры.
Голубой взгляд Фёдорова вглядывается в моё лицо, и я могу только представить сожаление, которое он испытывает. Я не хочу чувствовать такие сожаления. Я не знаю, как он выжил без них, поедающих его каждый день. Опять же, может быть, они и были.
— Ты сильная женщина. Я понимаю, почему Фордж не смог устоять и влюбился в тебя.
Он второй человек, который сказал мне, что Фордж любит меня, и на этот раз это звучит ещё сильнее. Я отчаянно хочу, чтобы это было правдой.
— Откуда… — мой голос дрожит, когда я пытаюсь говорить, и я прочищаю горло, чтобы успокоиться. — Откуда ты знаешь, что он влюбился в меня?
Отец хватает водку.
— Фордж не отрицал этого. А потом он тебя отпустил.
— Но почему? Почему он отпустил меня? В этом нет никакого смысла. Мы были в порядке, когда вернулись в Испанию, а потом… на следующий день было похоже, что я разговаривала с другим человеком. Форджем, а не Джерико.
Отец сжимает челюсти от отчаянного тона моего голоса.
— Фордж не был хорошим человеком, Индия. Он женился на тебе из-за меня. Просто, чтобы получить преимущество в нашей сделке. Потом он подверг тебя ещё большей опасности из-за своей вражды с де Виром. Он оставил тебя в уязвимом положении, когда эта опасность пришла к нему. На следующее утро после вашего отъезда из Праги я сказал ему, что, если у него есть хоть какая-то честь, он тебя отпустит.
Честь? Джерико разбил мне сердце из-за чести? Время разговора сходится. Всё было хорошо… пока не вмешался отец. Мой пульс стучит в горле. Я никогда не пойму мужчин. Никогда.
— Ты думаешь, он проявил честь, отпустив меня, поступив правильно. И из-за этого ты думаешь, что он любил меня?
Отец выдыхает облако дыма через правое плечо.
— Это имеет значение? Что сделано, то сделано.
Мои пальцы впиваются в кожаные подлокотники клубного кресла.
— Это важно, потому что у меня, чёрт возьми, не спросили мнения. Ты когда-нибудь задумывался о том, что я могу хотеть его, независимо от того, считаешь ли ты, есть у него честь или нет? Тебе никогда не приходило в голову, что я могу быть влюблена в него?
Тень пробежала по лицу моего отца.
— Я не хочу видеть тебя расстроенной. Это не было моей целью. Но… есть вещи, которых ты до сих пор не знаешь.
— Какие?
Прежде чем заговорить, он затягивается сигарой.
— Я сказал Форджу, что отказ от тебя навсегда — это единственный способ, чтобы я согласился подписать его сделку с Карасом и Рискоффом.