Отец переводит взгляд с меня на Джерико. Сложно не понять, что мы едим в уютной обстановке.
— Надо полагать, моё присутствие излишне, — говорит он, засовывая руки в карманы.
— Зачем ты здесь? — спрашиваю я.
— Я хотел сказать Форджу, что, вмешиваясь, был не прав. Мне не следовало говорить то, что я сказал. Я был стариком, защищавшим свою дочь, и после многих лет лишения такой привилегии я, возможно, переусердствовал в своём подходе.
— Нет, — произносит Джерико, удивляя меня. — Не был. Об этом нужно было сказать.
— Хорошо, что ты согласен, — говорит мой отец.
— Но, если ты снова попытаешься вмешаться, все договорённости отменяются, — молвлю я ему.
Отец смотрит на меня с уважением.
— Я понял.
— Ещё одно, — говорю я. — Ты подписываешь сделку. Первоначальные условия. Никаких больше отговорок. Я больше не будут пешкой в чьей-либо игре.
Джерико поворачивается и удивлённо смотрит на меня, но мой отец только улыбается.
— Отлично. Принесите контракт. Но у меня есть одно условие. — Он вытаскивает ручку из кармана пиджака.
Я наклоняю голову влево.
— И какое?
— Я хочу быть частью твоей жизни, Уль… Индия. За то немногое время, что мне осталось.
Я моргаю.
— Что… что ты имеешь в виду?
— Я болен. Врачи говорят, что мне осталось жить несколько месяцев.
— Я… Я не знала. Я… прости. — Мои слова звучат неестественно.
Он умирает? Как такое возможно? Почему он не сказал мне раньше? На его румяном лице видны признаки тяжелой жизни, но нет той бледности, которую я бы ассоциировала с неизлечимой болезнью. Я только что узнала, что у меня есть отец, и теперь я его теряю.
— Нет нужды извиняться. Я прожил долгую жизнь, и моё последнее желание исполнилось. — Он подходит ко мне и берёт за руку. — Всё, что я хотел — сказать тебе, что ты всегда была любима, независимо от того, была ты со мной или нет.
Я сжимаю своими руками его большую руку.
— Спасибо.
— Не благодари. Я очень горжусь женщиной, которой ты стала, даже если я не приложил к этому руку.
Я сглатываю комок в горле, когда он поднимает мою руку, чтобы поцеловать тыльную сторону.
— Твоя мать тоже гордилась бы тобой. А теперь давайте подпишем контракт, и поднимем тост за начало нового предприятия. Которое, надеюсь, когда-нибудь будут контролировать мои внуки.
Мой взгляд встречается со взглядом Джерико, и он улыбается.
— За это я выпью.
Глава 45
Фордж
Рискофф и Карас подписывают соглашение, как только я сообщаю им, что сделка снова заключена. Инди, её отец и я сидим возле бассейна. Пока он рассказывает ей о своём доме в России, Дорси обновляет наш кофе.
— Я бы хотел, чтобы ты когда-нибудь его увидела. В конце концов, это всё будет твоим, — говорит Фёдоров. Когда я бросаю на него пристальный взгляд, не желая, чтобы он давил на неё, он добавляет: — Но с этим легче будет справиться, когда ты решишь, что пришло время. У меня есть совет директоров, у которого есть полномочия всё контролировать, и вся прибыль, что не реинвестируется в компанию, поступает в твой трастовый фонд.
Инди выглядит немного растерянной, но она справляется с этим.
— Я ничего не знаю о стали или… что ты там ещё делаешь?
Пожилой мужчина смеётся. Всё ещё трудно поверить, что он умирает. Он выглядит здоровее, чем большинство мужчин его возраста. Прежде чем я успеваю обдумать это, моё внимание привлекает катер, с рёвом приближающийся к причалу.
Красный катер. Катер Бастиена.
Я вскакиваю со своего места, когда он приближается к острову.
— В чём дело? — Инди вскакивает со стула, её светлые волосы вьются вокруг лица.
— У нас незваный гость. Оставайся здесь. — Я достаю телефон, но Сандерсон уже бежит к краю обрыва.
— Я разберусь с этим, сэр.
— Я иду с тобой, — говорю я ему.
— Джерико? Что происходит? — костяшки пальцев Инди побелели, когда она сжимает спинку стула.
— Думаю, что Бастиен де Вир окончательно сошёл с ума, — отвечаю я ей перед тем, как подбежать к Сандерсону, исчезнувшему на лестнице.
— Позволь…
Я оборачиваюсь и вижу, что Инди следует за мной.
— Останься здесь.
Знаю, что она хочет поспорить, но всё, что она говорит, это:
— Пообещай мне, что будешь осторожен.
— Клянусь. Подожди с отцом. Я вернусь.
Когда я добираюсь до подножия утёса, ко мне присоединяется Смит. Ветер мешает услышать всё, что Сандерсон говорит де Виру, пока держится за верёвку, привязанную к его катеру.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — спрашиваю я, спускаясь к нему по пирсу.
Приближаясь, я замедляюсь, рассматривая внешний вид де Вира. Его лицо разбито и кровоточит. Его рубашка вся в крови и грязи. Но больше всего тревожат его глаза, как только они сосредотачиваются на мне. Они дикие. Безумные. Как будто я был прав, и он сошёл с ума.
— Если ты, чёрт возьми, хочешь убить меня, просто сделай это. Не посылай своих людей за мной, ты грёбаный трус. По крайней мере, имей мужество сделать это самостоятельно!