— Что за хрень ты несёшь? — катер ударяется бортиками, когда я приближаюсь.
Де Вир выпрыгивает из катера на причал.
— Сначала я должен увернуться от русских, а теперь твой великан с дредами пытается меня, блядь, убить. Протаранил мою машину, столкнул меня с обрыва. Я выполз и взобрался на камни, прежде чем он успел меня прикончить. Ты много чего можешь, Фордж, но я не считал тебя сучкой, которая позволяет другим людям делать твою грязную работу.
Всё, что говорит де Вир, не имеет смысла. Голиаф здесь. То, в чём его обвиняет де Вир, невозможно.
— Ты чокнулся. Голиаф не сделал бы это, даже по моему приказу.
— Тогда сколько других белых великанов с дредами бегает по этому острову, которые работают на того, кто хочет моей смерти? Потому что у меня нет других вариантов.
Я хватаю телефон и нажимаю на экран, пока не нахожу номер Голиафа.
— Я позвоню ему прямо сейчас. Он здесь, а не на Ибице.
— Фигня. Я знаю, что видел. Тебе не нужно больше врать, Фордж. Я задолбался. С меня хватит. Я даже, блядь, не убивал Исаака Марко.
Мой телефон выскальзывает из трясущихся пальцев из-за внезапного признания де Вира.
— Что… что ты сказал? — голос становится хриплым, пока разум мечется, а кровь гудит в ушах.
Из пореза на лице де Вира хлынула кровь и скатилась по щеке.
— Я не убивал его. Это был несчастный случай. Конечно, я не должен был позволять одиннадцатилетнему подростку управлять моим чёртовым катером, но я думал, что его брат смотрит за ним. Он был просто ребёнком. Я был в отключке. Блядь, это был несчастный случай.
Одиннадцатилетний пацан. Нет. Нет, это не может быть правдой.
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?
Де Вир кривит разбитые губы.
— Младший брат моего сотрудника. В тот день он был у руля. Я всё равно виноват, потому что не знал, что Литтлтон тоже вырубился. Вот почему я взял на себя вину. Я не собирался допустить, чтобы была разрушена жизнь одиннадцатилетнего ребёнка из-за того, что я сглупил и не предотвратил.
Ярость, которую я копил годами, превратилась в море замешательства.
— Ребёнок?
Де Вир вцепляется окровавленной рукой в свои волосы, делая их ржаво-красными.
— Я не мог позволить правде выйти наружу. У меня была защита денег и моего титула, но у Литтлтонов была только моя защита.
Кровь стучит в ушах, когда я думаю обо всём, что я сделал за последние десять грёбаных лет… потому что я думал, что де Вир…
— Твою же ж мать.
— Это правда, Фордж. Мне жаль. Мне чертовски жаль. — Его голос срывается, а его страдальческое выражение лица заставляет меня поверить, что он искренен.
— Какого хрена ты мне не сказал?
— Ты жаждал крови. Я позволил тебе взять мою.
— Блядь. Блядь! — я запрокидываю голову и кричу. — Чёртов дурдом.
И тут я слышу выстрел. Де Вир открывает рот, чтобы что-то сказать, но его тело дёргается, и он отшатывается назад.
— Де Вир? Я делаю к нему шаг, но он падает с пирса в воду как раз в тот момент, когда раздаётся ещё один выстрел.
Сандерсон дёргается, когда я бросаюсь к нему. Не успеваю добраться до него, на его рубашке расцветает кровь, и еще одна пуля попадает Смиту в голову.
Я не думаю. А спрыгиваю с причала.
Пули попадают в воду, но я задерживаю дыхание. Де Вир погружается под воду, я хватаю его за руку и тяну к себе. Кровь, то ли от огнестрельного ранения, то ли от несчастного случая, растекается по течению.
Ещё несколько выстрелов попадают в воду, пока я плыву под пирсом и всплываю к берегу, где нас не будет видно, но я думаю не о де Вире, даже если и должен. Всё, о чём я могу думать, это Инди.
Я должен добраться до неё. Я понятия не имею, кто в нас стреляет, но это неважно. Мне нужно вернуться к ней.
Я плыву на поверхность под бетонными опорами пирса и тащу бездыханное тело де Вира на скалы рядом со мной. Он без сознания. Может, мёртв.
Но Инди может быть всё ещё жива. Нет. Она должна быть жива. Я не могу, чёрт возьми, потерять её сейчас. Я не позволю.
Адреналин распространяется по моему организму, и мир затихает, пока я пытаюсь понять, что, чёрт возьми, происходит.
Де Вир сказал, что Голиаф сбил его и столкнул его машину со скалы. Зачем? Нет никакого смысла. Голиаф никогда бы так не поступил… если только я ничего не упускаю.
Мог ли Фёдоров нас обмануть? Убьёт ли он меня, чтобы держать подальше от Инди?
Не зная мотива, я понятия не имею, во что ввязываюсь, но это не имеет значения.
Я пойду под пули, если это спасёт Инди.
Глава 46
Индия
Боже мой. Боже мой.
— Голиаф? — мой голос дрожит, когда я произношу его имя, и человек, у которого я искала поддержку в Праге, выходит из-за дерева и направляет на меня свою винтовку. Но к моей голове уже направлен пистолет.