Зажав перчатки в зубах, Маринка вставила ключ в скважину, повернула и налегла плечом на дверь. Словно брала штурмом вражескую крепость. Честно говоря, тот еще видок у нее был. «Монументальная работающая домохозяйка времен славных семидесятых». Только что «драгоценного ожерелья» туалетной бумаги на шее не хватало, а так все в порядке. В руках по пакету, набитому продуктами, фруктами и зеленью. Из правого торчит блок «Фила Морриса», из левого – пучок сочной зелени. В первом – телятина, во втором – пиво. Телятина – Мишке, пиво – обоим. Хорошо после смены бутылочку холодненького «Левенброя» потребить. Сразу понимаешь, прав был революционный поэт. Жить хорошо, и жизнь хороша. Маринка почти ввалилась в прихожую. Поставила пакеты у стены и принялась стаскивать плащ, сапоги. Шнуровка высокая, неудобно. Раздевшись, прошла в кухню, разобрала пакеты. Мясо в миску, вечером жарить, жарить, жарить. Сколупнула пробку с бутылки пива, сделала первый, самый сладкий глоток прямо из горлышка. «Хорош-ш-шо», – прошипело в бутылке пиво. Нет, действительно неплохо. Маринка пошла в спальню, сдернула с двуспальной тахты покрывало. На прикроватной тумбочке фотография – она и Мишка. Юг, жаркое солнце, романтический балкончик «Ласточкиного гнезда». Это через три месяца после знакомства. Прошлый сентябрь. Загорали в шезлонгах, плавали в пустующем по случаю «бархатного сезона» бассейне. Уютно, мило, тихо. Никто не мешает. Хочешь – плавай, хочешь – занимайся любовью. А этим летом они ездили в Америку. Мишка показывал Марине мир. Конечно, сама она никогда не купила бы тур в Штаты, даже при своей вполне, кстати сказать, приличной зарплате. Маринка воткнула кассету в видеомагнитофон, включила телевизор и, стянув свитер, плюхнулась на тахту – дешевый буржуйский штамп, взятый из голов отечественных кинорежиссеров. В большинстве российских «боевиков» – даже пристойные не исключение – изнывающая от безделья героиня валяется в гаремном халатике на необъятном «сексодроме», тупо уставясь на экран, по которому носятся придурковатые «сожители» – Том и Джерри. Однако же, черт побери, как хорошо. Валяться, не загружая мозги «интеллектуальщиной», и просто пить пиво. Нет, Достоевского Маринка читала, Чехова, Аксенова. Феллини смотрела, Бергмана, не часто, конечно, но тянуло временами. Только не после смены. Вообще-то, это правильно. Не пытайтесь читать литературу «для ума» после бессонной ночи, если, разумеется, не поставили перед собой цель выработать рвотный рефлекс на классику. Пиво в этом отношении куда предпочтительнее. «Надо принять душ, – подумала она. – Вот сейчас опустошим бутылку – и в ванную». Пиво закончилось гораздо быстрее, чем Маринке хотелось бы. Выключив телевизор, она сбросила блузку, джинсы, маечку и, оставшись в одних трусиках, направилась в ванную. Помнится, первый раз оказавшись в квартире Мишки и заглянув в ванную, она пережила легкий шок. Ей таких видеть еще не доводилось. Оборудованный по последнему слову импортной, разумеется, техники, сей «храм чистого тела» мог повергнуть в священный трепет любого. Кроме разве что, фаната космической фантастики. Что уж говорить о Маринке, привыкшей к совмещенному санузлу в родительском доме и воспринимавшей как благость раздельные клетушки, навязчиво напоминающие размерами собачью конуру. Маринка сбросила трусики и вошла в душевую кабину, отрегулировала температуру и напор воды на специальной панели, с удовольствием подставила сильное, гибкое тело под теплые струи воды, прикрыла глаза. В этот момент ей показалось, что в комнате звонит телефон. Маринка чертыхнулась не без раздражения. Опытным путем установлено: телефоны имеют гнусную привычку звонить именно в ту секунду, когда вы заняты больше всего. Например, подносите ко рту ложку с горячим еще супом. Бывают и более курьезные случаи. Она прислушалась. Точно, звонит. Выбираться из душа не хотелось. Можно было пойти мокрой, но кто как, а Маринка чувствовала себя полной идиоткой, когда выскакивала из ванной, торопливо заворачивая тело в полотенце, бежала по коридору, оставляя за собой мокрые следы. Плебс, граничащий с кичем. Ничего, подумала она, перезвонят. Или, если очень нужно, надиктуют на автоответчик. Маринка спокойно вымылась. За это время телефон звонил еще дважды, а может быть, даже трижды. Она упрямо не обращала на звонки внимания. Выключила воду, вытерлась, накинула огромный Мишкин халат, вышла в комнату, вытирая волосы. Теперь можно было отдать должное телефону. В окошке автоответчика мигала по-японски строгая двоечка. Маринка нажала кнопку «воспроизведение». Первый звонок был от Мишки. Он очень удивлялся, что Маринки еще нет, – разочарованное «я думал, ты уже дома…», – затем, подумав, сообщил, что у них в офисе сегодня намечается вечеринка по поводу дня рождения одного из сотрудников, вот он и хотел бы лицезреть свою дражайшую «почти половину». Можно без вечернего платья. А вообще-то он, Мишка, еще перезвонит попозже, на случай, если Маринка спит. За теплым, почти родным голосом послышался гундосый японско-микросхемный гудок, а затем… О, нет, только не это… В комнату вплыл размытый, чуть неуверенный голос ее начальника. «Мариночка, это Каляев…» Она так и поняла. И, конечно, сразу же догадалась, зачем он звонил. Неуверенный тон мог обмануть только новичка. Маринке все объяснили в первый же день. «…вас нет, а я рассчитывал побеседовать лично. Мариночка, видите ли, в чем дело, девочка из ночной смены заболела. Заменить некем. Вы же знаете, сезон отпусков. В общем, я хотел попросить вас отработать сегодня». Маринка присела на край тахты, бросив полотенце на колени. Вот это сюрприз. И попробуй откажись. Каляев, любезнейший Сергей Сергеевич, отказов не терпел. Можно и без места остаться. Маринка своей работой дорожила, несмотря на то что Мишка зарабатывал более чем достаточно. Нет, она хотела оставаться независимой. Девушка с тяжелым вздохом – а куда деваться? – достала из сумочки записную книжку, нашла номер начальника, сняла трубку.
***