Бран бросился к ней, корабль взобрался на волну. Сорча обхватила его руками и прижала к груди. Ладонь гладила перья на его груди, другая сжимала столбик.
— Я не думала, что так умру, — шептала она, признаваясь ворону. — Я думала, что буду на шесте. Мою мать звали ведьмой. Она говорила с фейри, верила в старые истории. Потому ее сожгли заживо. Я помню это.
Она прижала лицо к его спине. Бран спрятал клюв у ее горла.
— Я не ведьма. Я не странная, не пугающая, у меня нет знаний, что нельзя выучить. Ничто не мешает мне верить в фейри или оставлять им дары, потому что так было раньше. Нам нужно заботиться о них, ведь они тогда заботятся о нас. Не за плату, а потому что они добрые, они такие, какими перестали быть люди.
Корабль содрогнулся и замер. Сорча слушала стон дерева, вода лилась с боков, дождь стучал по палубе. Они перестали двигаться.
Раздался оглушительный рев, сотряс корабль. Высокие крики людей присоединились к нему, и Сорча с ужасом поняла, что опекун схватил корабль руками. Она представила тот рот, раскрытый в крике, бледные тонкие руки, сжимающие корабль, как детскую игрушку.
Они умрут.
Сорча закрыла глаза, медленно дышала. Она провалилась сразу же. Но задание изначально было невозможным. Фейри не хотели, чтобы она нашла лекарство. Они хотели посмотреть на попытку глупого человека, что так легко им поверил.
Ладони шлепнули по бокам корабля. Скрежет был слишком тихим для пальцев опекуна.
Сорча открыла глаз, прижала ворона к груди и выглянула в окошко.
Зеленые волосы змеились там, темные глаза смотрели на нее. Радуга плясала на пальцах мерроу, она протянула руку. Их взгляды пересеклись, мерроу замерла и склонила голову.
Ворон боролся, зло каркал, пока не вырвался. Он щелкнул клювом и полетел к мерроу.
— Что? — пробормотала Сорча.
Они не умрут? Бран ворчал на мерроу, что склонила голову на другой бок. Она задела длинным пальцем клюв ворона и отпустила край окошка. Ее зеленый хвост мерцал, она забралась выше.
— Мы спасены? — она едва верила этим словам.
Злой взгляд Брана на нее был ответом. Они были спасены существом, которого она боялась. Она поняла, почему опекун был важен в водах фейри.
Сорча прижала ладонь к столбику и поднялась на негнущихся ногах. Она едва ходила по кораблю до шторма, а теперь не доверяла себе вообще. Ее ладони дрожали, она боялась, что опекун бросит их. Она не хотела оказаться в воде после этого.
Она осторожно прошла к двери. Голос Мануса звучал в голове. Не выходить. Не открывать. Оставаться в безопасности каюты.
Но она слышала крики мужчин. Она слышала стук тел, падающих на дерево и шум воды на палубе. Там были люди, что нуждались в лечении.
Не важно, что она боялась. Страх она могла одолеть, если могла спасти жизнь. Это она родилась делать.
Сорча потянула за дверь, что мешала ей двигаться. Она отклонилась всем весом, дверь понемногу открывалась.
Мужчины лежали на палубе. Некоторые — кучей, стонали и потирали раны. Кровь была на ее двери, красный отпечаток руки привлек внимание.
Мерроу забрались на палубу. Некоторые свернулись вокруг моряков и нежно хлопали их по щекам. Они не говорили, а напевали в тревоге. Их голоса были низкими и успокаивающими.
Сорча шагнула к ближайшему моряку и упала на колени.
— Где болит?
— Везде, — простонал он.
— Где сильнее?
Он указал на грудь. Сорча порвала рубашку. Там уже был лиловый синяк.
Она ощупала его ребра, следила за реакцией. Он кривился, но не отвечал толком на нажатия на кости. Он постанывал, когда она щупала его живот. Сорча надавила еще раз. Она не ощущала внутреннего кровотечения, но число синяков пугало.
— Тяжело дышать?
— Оставь меня, девочка.
— Отвечай, моряк. Ты можешь дышать?
Ее руки коснулась ладонь. Пальцы с перепонками легли на синяк на груди мужчины, нежно отодвинули руки Сорчи.
Сорча потрясенно смотрела, как мерроу обвила собой моряка. Длинный хвост обвил его ноги, ее грудь прижалась к спине моряка, а перепонки мерцали, задевая его кожу. Она прижала подбородок к его плечу, напевая низкую песню мерроу.
— Сорча, — сказал Манус. — Идем со мной.
Она посмотрела на протянутую руку.
— Что такое?
— Я говорил, фейри позаботятся о нас. Идем.
Ладонь Мануса была холодной, как ее. Он поднял ее и впился в ее локоть, когда она пошатнулась.
— Ты поранилась?
— Нет.
— Хорошо.
Он повел ее к носу корабля. Она оглянулась, русалок приплывало все больше. Две вытащили мужчину из океана. Они бросили его на палубу с силой, и Сорча скривилась, но от удара он стал откашливать воду из легких.