— Боишься пауков?
— Я почти ничего не боюсь.
— Хорошо.
Сорча скривилась, его плечо ударилось о разбитую дверь. Конечно, она разбилась почти пополам. Он вел себя как таран.
Камни впивались в ее пятки, он тащил ее наружу, но Сорча отказывалась кричать. Он не получит радости от осознания, что путь причинял ей боль так же, как и его каменная хватка.
— Я могу идти и сама! — закричала она.
— Я могу слышать тебя и без твоих криков!
Он ускорился, и она уже не могла говорить. Дыхание ощущалось на вкус как кровь, ее легкие пытались поддерживать ее. Лямки сумки впились в ее плечи и руки. Ее ноги онемели, кожа была содрана, а он все тащил ее к другому концу острова.
Когда они добрались до места, что он выбрал, она почти падала. Жажда и голод ослабили ее тело и разум.
Он указал на маленькую хижину в болоте недалеко от океана. Туман кружил надо мхом и трясиной.
— Твое новое жилище, — прорычал он.
Сорча заставила глаза прищуриться, принять детали, которые ее разум хотел игнорировать. Хижина стояла на столбиках над водой, тянулась в сторону бухты. Вереск рос у соленой воды, умирая по краям.
Облик хижины трепетал, словно он смотрел сквозь жаркий воздух. Руны появились на деревянных стенах и вдоль мостика к хижине. Сорча вдруг заметила мигающие огни в воздухе вокруг домика.
— Это хижина ведьмы, — сказала она.
— Проницательно.
— Эти места опасны для тех, кто не практикует магию. Я не могу остаться там.
— Можешь. И останешься.
Он схватил ее за руку, поднял на мостик и подтолкнул. Он взмахнул рукой в воздухе. Сияющий свет поднялся с земли к небу.
Сорча дернулась и ударилась о невидимую стену.
— Что ты сделал? — прохрипела она, ударяя кулаками по воздуху. — Что ты сделал!
— Я запираю тебя здесь. Выживи, человек. Может, со временем я тебя выслушаю.
Он развернулся и пошел прочь.
Сорча чуть не подавилась своим языком. Он ушел? Он оставил ее с самой опасной из злой магии и просто ушел?
— Как ты смеешь? — завизжала она. — Не бросай меня здесь! Ты не можешь!
Он мог и сделал это.
Она прижала ладони и предплечья к щиту, что он поставил на краю болота, и вздохнула. Она не могла даже попытаться остаться в той хижине.
Сорча повернулась и взглянула на руны, которые то появлялись, то пропадали.
— Думай. Что еще остается, Сорча? Как это исправить?
Она озиралась, шагнула к краю мостика и посмотрела на воду. Белые сияющие глаза моргнули ей.
— И вода не подходит, — пробормотала она. — Тогда… хм…
Руны на двери засияли красным, а потом стали пятнами куриной крови, разбрызганной по дереву узорами, которые она слабо узнавала.
— Это сложный способ.
Она закрепила сумку на плечах и пошла по мостику. Камень на ее груди выскользнул из одежды. Она поцеловала его и прижала дыркой к глазу, смотрела, как тают чары.
Защитное проклятие было относительно простым. В книгах матери были части о языческих ритуалах. Это заклинание было со страниц черной книги, которую ей не стоило читать.
Ее пальцы чесались от желания попробовать изученное, разорвать круги, нарисованные ведьмами прошлого. Но такие старые проклятия были полезны. Так она могла быть уверена, что хоть одно место на острове было безопасным для нее.
Сорча провела пальцем вниз по прямой первый раз. Она принялась обводить круги и линии, не мешкая. А потом она повернула руку в воздухе, словно открывала дверь.
Раздался треск, и дверь открылась.
Без камня у глаза интерьер ужасал ее. Разрезанные курицы висели под потолком в разных стадиях гниения, их кровь покрывала пол, и он сиял, как отполированный, тут и там из перьев получились островки среди крови. Черепа людей украшали стены со свечами в них, и глазницы сияли. Ножи и косы висели на стенах, над ними покачивались цепи.
Сквозь камень комната выглядела иначе. Хоть комната была маленькой, но это был дом, пусть и пыльный. Стол с одним стулом стоял в углу. Сушеный фрукт в центре уже стал мумией от времени. Стол в другом углу был полон бумаг и клякс. Маленькая кровать была у дальней стены, под окном, куда лился лунный свет.
Сорча сглотнула и взяла себя в руки.
— Фейри этого дома, я не хочу оскорбить. Я — уставшая путница, которая ищет место, чтобы отдохнуть. Этот дом безопасен, теплый, и я клянусь, что не трону чужое. Если вы подарите еду и воду, я помогу убрать в доме.
Она не слышала ничего мгновение. Тишина звенела. Она могла лишь надеяться, что не обидела оставшихся брауни или красных колпаков.
Она сцепила пальцы и слушала. Ее терпение было вознаграждено. Тихий шорох сообщил о движении фейри. Тихие шаги приближались, и она ощутила прикосновения к ногам.