Она поклонилась и повернулась уходить. Он встретил ее взгляд, когда она замешкалась у двери.
— Господин, позвольте попросить вас больше не думать о нас как о слугах. Мы видим в вас семью, дорогой, и надеемся, что однажды и вы нас такими увидите.
Ее юбки шуршали, когда она выходила из комнаты.
Он нахмурился. Так его видел его народ? Как загадочную фигуру, что мало думала о них?
Давным-давно, когда он был юным и опьяненным мыслями о власти, он так и думал. Эмонн встал, сцепил руки за спиной, побрел к портрету матери. Ее золотые волосы ниспадали прямо, ни одна прядка не выбивалась.
Он помнил ее такой. Идеальной в любой ситуации. Даже когда они бросили его.
— Что делать, мама? — прошептал он. — Девушка — проблема. Отвлечение.
Только ее не хватало. Оставалось несколько месяцев на подготовку, но даже так он не был уверен, что справится. Путь Эмонна вел только к смерти.
Но девушка с рыжими волосами не давала ему покоя. Она пробыла тут всего ночь, а он уже не спал. Что еще она сделает?
— Может, она ведьма, — сказал он. — И ее послал мой брат, чтобы я не вернулся домой.
Такое могло быть. Фионн пойдет на все, чтобы уберечь Благой трон.
Рыча, Эмонн развернулся. Длинные ноги понесли его к стене, где была вырезана большая птица. Он прижал ладонь к выступающему камню, нажал, пока стена не подалась и не открыла кристалл в структуре. Кристалл коснулся кристалла, и стена изменилась.
За ней сияли артефакты фейри, заполняющие комнатку. Магия кружилась в воздухе. Она плясала на его коже, сверкала на кристаллах на его лице и шее. Он не был проклят. Эмонн сразу ощутил это, как только появился этот недуг. Но магии все равно нравилось касаться его.
Он отогнал клочки пыли в воздухе и потянулся к ручному зеркальцу. Вырезанные розы переплетались на ручке и расцветали на вершине. Вещь была вычурной, как почти все магические предметы.
— Покажи рыжую девицу, — он склонился и подышал на стекло. Туман закружился в зеркальце и рассеялся. Оно уже не отражало комнату, а показало ему хижину ведьмы. — Что? — зарычал он. — Это какая-то шутка.
Там была не девушка, что вошла в его тронный зал с пылающими от гнева щеками, а красавица кружилась по комнате, напоминая леди-фейри.
Ее волосы, которые он помнил тусклыми и жирными, разлетались вокруг нее широкой дугой. Кудри подпрыгивали от ее движений, она прыгала в стороны, держала руки так, словно ее кружил партнер. Зеленое бархатное платье облегало ее изгибы и кружилось с ней.
Он узнал танец. Люди танцевали его при Белтейне. Женщины покачивались и гнулись под бодрую музыку.
Она танцевала одна. Ее ладони отбивали такт, хоть музыка не играла, и она радостно улыбалась.
Губы Эмонна дрогнули. Она ужасно танцевала. Не управляла конечностями, выражением лица, не обученная. Но было в ее радости что-то манящее.
— Это не грязное создание с характером землеройки, — пробормотал он. — Что еще за секреты ты таишь, человечек?
Зеркало услышало его просьбу, картинка приблизилась. Женщина перестала танцевать. Он понял, что ее уши были чуть заострены.
— Любопытнее и любопытнее.
Пылающее желание в его животе разгоралось до красного тумана вожделения. Ему нужно было узнать о ней больше. Откуда она, почему она здесь, какие ее планы.
Эмонн отогнал вопросы, как ее растили, кто научил ее тайнам фейри, и почему ее уши были заострены. Это были мелочи. Они не были важны.
Она не была важной.
Но… он поднял голову и закричал:
— Уна!
Пикси не ушла далеко. Он услышал, как открылась дверь, ее голос отозвался:
— Да, господин?
— Пригласи ее на ужин.
— Господин, она попросила сегодня уединения.
— Что? — он бросил зеркало и прошел в свою комнату. — Что она сказала?
— Она попросила, чтобы они с Бронаг остались одни тихим вечером и узнали друг друга.
— Зачем?
Уна пожала плечами.
— Наверное, она хочет отдохнуть после долгого пути.
— Нет, она слишком умна для этого, — Эмонн подозревал, что у нее есть какой-то план. Она была слишком решительной. Может, он думал как воин, а не мужчина. — Сколько Бронаг знает о замке?
— Столько, сколько и все, полагаю. Она тут жила.
— Она помнит много его тайн?
— Возможно? — Уна моргнула и заломила руки. — Вы думаете, у девушки есть скрытые мотивы? Господин, она была очень добра.
— Даже добрейшие люди могут быть хитрыми. Я бы хотел убедиться, что она не задумала ничего зловещего.
Уна вскинула руки.
— Она наименее зловещая из всех, кого я знаю!