— Лучше всех. Он был старше меня, всегда боролся с Неблагим. Было в нем что-то дикое, непокорное. Он пугал меня. Пугал почти всех женщин-фейри, но все мы хотели его. Знаешь, что мы звали его красным оленем?
— Красный олень? Почему?
— Было в нем что-то не от фейри. Что-то, говорящее о зверях леса, шепчущее о ветре. Магия в его крови была не от Туата не Дананн. Он был опасен. Наверное, это и увидел его брат.
Сорча внимала каждому слову. Она склонилась, сидела на краю стула.
— Король думал, что его брат что-то сделает?
— Он все изменил бы, — прошептала Эльва. — Он не считал, что низшие фейри должны только работать. Он видел в них личностей, ценил их как солдат и друзей. Это не способ жизни Благих.
— Перемены — это так плохо?
— Не знаю.
Сердце Сорчи разбивалось из-за этой женщины. Она подошла к Эльве. С нежностью Сорча снова укутала ее в одеяла.
— Постарайся поспать, — прошептала она.
— Это поможет?
— Я не знаю, поможет ли хоть что-то. Но хороший ночной отдых и тихие сны всегда утешают душу.
— Я вижу только кошмары, — Эльва легла на бок подальше от добрых рук Сорчи. — Но я хоть знаю, что кошмары не случатся, хоть они и неприятны.
Сорча оставалась, пока дыхание Эльвы не стало медленным во сне.
Что перенесла эта женщина? Что они все пережили?
Она медленно встала, стараясь не трясти кровать. У всех были трагичные истории, и сложности в их тяжелых жизнях не прекращались.
Люди боролись всю жизнь. Бедность, смерть, болезни были понятны для людей. Сорча не думала, что фейри могли страдать. Они были духами природы, они ведь должны были жить лучше?
Она ошибалась.
— Ты уложила ее спать? — тихо сказал король, войдя. — Не помню, когда она в последний раз ложилась спать без боя.
— Она нуждалась в утешении.
— И ты думаешь, что я не способен на это, — прошептал он, сев на край ее кровати.
— Не мне судить, Ваше величество, — но они слышали скрытые слова за ее тихим тоном. Да, она винила его. Она винила его не только за несчастье Эльвы.
Он смотрел на красивую фейри, которую звал наложницей. Что-то в его лице заставило Сорчу ощутить себя так, словно она мешала. Он не хмурился, не хватал ее. Просто мягко смотрел на нее, провел взглядом линию по ее щеке.
— Я люблю ее, — сказал он. — Так люблю, что больно дышать. Но в этом сложности жизни короля. Если я женюсь на ней, подвергну опасности. Если оставлю ее наложницей, она будет в безопасности, но возненавидит меня.
Сорча выпалила, не подумав, слова выскользнули без разрешения:
— Вряд ли ее оскорбляет титул.
— Нет, — рассмеялся он. — Дело во всем. Я — не мой брат. Я не вижу в низших фейри существ, что могут занимать места у власти. Я не верю, что свобода их воли поможет нашему народу. Старые обычаи долгое время работали. Перемены приведут к неожиданным результатам, а я не хочу рисковать будущим нашего народа.
— Я спросила ее, плохи ли перемены. Она не знала. Теперь я спрашиваю об этом вас, король Благих фейри. Вы считаете, что перемены — это плохо?
Он смотрел на нее с тревогой на лице.
— Фейри не привыкли меняться. Может, тебе лучше ответить на это.
— Я думаю, что будущее в железном кулаке ограничивает возможности исправиться и измениться в лучшую сторону.
— Ты слишком мудра для человека.
— Я — не фейри, — сказала она.
— Ты что-то другое, — он посмотрел на Эльву, погладил ее одеяло и встал. — Я должен тебе дар.
— Дар? От короля Благих? Это не мудрое предложение.
— Но я предлагаю его свободно. Утешение ее беспокойной души — не просто дар, но я не верю, что ты используешь этот дар так, как я одобрил бы.
Он протянул к ней руку. Сорча вскинула бровь и робко обхватила его ладонь.
Она хотела доверять ему, потому что он выглядел как Камень. Его ладонь была гладкой под ее мозолистыми пальцами. Кристаллы не впились в ее кожу. Шрамы не появились на нежной плоти ее запястья. Он был идеальным. Камень таким не был.
Сорча поежилась.
— Тогда я принимаю ваш дар с пониманием, что я не согласна с вашими взглядами, король.
— Не ты первая не согласна со мной, не ты и последняя. Знай, я благодарен за твою помощь, и я не забуду этого.
— Надеюсь, это однажды пригодится, — она отодвинулась от него и подняла свой плащ.
— Как и я, маленькая повитуха, — сказал он. — Боюсь, однажды мы встретимся по разные стороны на поле боя.
Сорча оглянулась, прижала ладонь к двери к свободе.
— Вы говорили с кем-то о своем будущем?
— Я знаю свое будущее без ответов Неблагих. Все ведет к тому, что я убью себя. Или в этой плоти, или в своем отражении.