Что остается? Соседство? Торговля?
Работа отпадает — конечно, ты постиг не одну профессию, но в сферу твоих потенциальных возможностей трудоустройства никак не входит работа Стража. Правда, у всех взрослых есть дополнительная, человеческая работа, но и тут возможностей не так много. Ни с психологией, ни с ихтиологией (тьфу-тьфу!) он не имел ничего общего. Вынырнуть из моря и представиться Людмиле Юрьевне жертвой покушения? Не смешно. К детям соваться тем более не стоит. Кто говорит, что дети наивны, просто никогда не пробовал их одурачить. Опыта у мини-человеков нет, а вот чутье есть.
Надо все же пробовать с Соловьевым-младшим. Он хоть и эмпат, но музыкант все-таки, а они обычно слегка не от мира сего. По отзывам околомузыкальной тусовки, наивняк, и вообще. Прибиться к его группе все-таки легче, чем попасть в лабораторию Людмилы или в медцентр... нравы посвободнее.
А держать свои эмоции под контролем Март умеет. Да и потом, эмпатия не телепатия, мало ли кто от чего нервничает, так?
Нет, конечно. Рискованно…
Рискованно. А еще непродуманно и непрофессионально. Только выбора особого как-то нет. Ложа торопит.
Придется рисковать.
Глава 11
ОКНО В ПРОШЛОЕ
Документы, написанные на странных золотистых листах (ощущались они как металл, но незнакомый), были древними, очень древними, но пыли на них не было. Архивы в Своде хранить умели.
Стопка шелестящих листов — здесь их называли «хрониками» — лежала на столе, дразня своей близостью, загадочностью и недоступностью. Когда, в какие времена на Земле писали на таких листах вместо бумаги? Сколько лет это хранится здесь, в Своде? Почему Стражи собирали материал о фениксах? И главное, как это прочитать?
Если б еще она понимала, на каком языке это написано!
Лина смерила чертовы листы мрачным взглядом, но лжебумага от этого ни капельки понятней не стала — золотистую поверхность по-прежнему исчерчивал непонятный узор из геометрически правильных завитков. Видимо, выражение лица у нее было достаточно красноречивым, потому что стоявший рядом хранитель архивов улыбнулся и попросил присесть и немного подождать.
Пожав плечами, феникс опустилась в довольно удобное кресло и тут же ощутила на висках теплые пальцы.
— Потерпите секундочку. — Архивист мягко, но очень уверенно пресек ее попытку отстраниться, а потом голова легко, едва заметно закружилась, комната с книжными шкафами вместо стен на миг сместилась, словно поплыла. — Все. Попробуйте прочитать теперь. Только спокойнее.
Хм. Лина остро взглянула на пожилого архивиста. Любопытное предупреждение. Что же у вас там, на этих листиках? Значит, спокойнее, да? Ладно, принято. Буду тихой, как ножик.
Лина придвинула ближайшую стоику и замерла.
Непонятный шрифт дивно прояснился. Завитки стали буквами, буквы сплелись в слова, слова во фразы... А вот информация в этих фразах... Да не может же быть!
17-12-1. Ар — Айян, исследователь Верехе. Эксперимент «Феникс»
Спустя несколько часов Лина покидала Свод Небес с ощущением, что мир... ну не то чтобы рухнул, а как-то покачивается.
Не было легендарной птицы Феникс, одарившей самых достойных.
Не было героической основательницы рода.
Было совсем другое.
В далекие времена, когда еще существовал на земле материк Айян (когда это, когда?), врата-порталы в другие миры были всегда открыты. И шли по дорогам, ведущим через них, смелые и любопытные, те, кому всегда хотелось заглянуть за горизонт. А с ними приходило что-то новое.
Живой огонь появился на Земле из мира Фаоррек. Портал в этот мир просуществовал недолго, схлопнувшись почти сразу. И больше не открывался. А огонь остался. За ним наблюдали, надеясь на разумность, пытались общаться, но огонь то ли не понимал, то ли не желал разговаривать. Трудно понять кого-то, кто сильно отличается от тебя. Но наконец однажды молодая айянка по имени Тийнан решилась коснуться невольного гостя. И высокотемпературное пламя не опалило ее, а отозвалось. Что там произошло точно, неизвестно. Остались лишь сухие строчки документов. Кое-что прочитать было совершенно невозможно, научные термины давно минувшей эпохи не мог прояснить словарь и не был способен расшифровать даже Координатор Пабло, и Лина продиралась через строки, точно через джунгли, вылавливая знакомое.