Лицо эльфа перекосила гримаса крайнего напряжения и сосредоточения. Он поднял кинжал над головой, что-то тихо шепча. Затем Эол оглядел всех собравшихся, улыбнулся и громко объявил.
— Три тысячи лет я не произносил твое имя. Но голоса звучат вновь… И я зову тебя… Верховный Охотник, Владыка сокровенных чащ, Тот кто обходит леса, Звездоокий, Алдарон Оромэ!
Эол произнёс все это будто на одном дыхании, а затем замолчал. Наступила тишина, не считая шелеста листьев. Даже пленники перестали скулить.
"Здесь птицы не поют…" — вдруг понял КПВ. Лес будто вымер. Стало настолько тихо, что было слышно дыхание человека рядом. И вдруг это практически безмолвие рассек, как меч податливую плоть, звук охотничьего рога, протяжный и раскатистый. Он не затихал. Ни у одного человека не хватило бы дыхания так надолго. А звук все сотрясал и сотрясал воздух. Ветра не было, но сверху посыпались листья, заслоняя небо. Они кружились вихрем, застилая поляну. КПВ с удивлением заметил, что листья покраснели и пожелтели, словно осенью.
Он ответил на зов. Этот Верховный Охотник. КПВ не беспокоился и ни одной капли страха не возникло в душе. Наоборот, Кириллов чувствовал прилив сил. Он вспомнил все те странные сны, теперь зная им объяснение. Фигура с горящими глазами и оленьими рогами во тьме ночных видений.
Наконец звук затих. Эол взялся за одну из зверолюдок, невысокую пегую самку. Легким движением эльф перерезал ей глотку, окунул вторую ладонь в поток крови, ожидая пока закончится агония тела. Затем Эол проглотил несколько капель крови, а остальное размазал себе по лицу. Эльф что-то сказал на своем или даже пропел, а затем протянул кинжал Марку, стоявшему рядом.
— Убей свою добычу и восславь Верховного Охотника. — наставил Эол. — Когда почувствуешь верный момент, то пой. Слова значения не имеют. Главное, чтобы они выразили музыку твоего фэа сейчас. Отразили блеск и трепет души. А затем, как исполнишь все, проси о дарах. Говори, чего желает сердце. Обучить ли тебя искусству охоты, дать ли сил, исцелить ли раны тела и души. Возьми оружие.
Эол передал кинжал.
Марк Крысобой, с присущей ему улыбкой заправского маньяка, прирезал двоих фуррей, после каждого глотая кровь и мажа лицо. Затем несколько секунд постоял, словно погруженный в свои мысли и тихо скорее прошептал, чем спел:
— Расскажи мне высокую правду
Своей суровой жизни,
Научи утолять эту жажду —
Эту вечную жажду убийства.
Я стану прилежным адептом,
Проникну я в самую суть,
С длинным лезвием и стилетом
Повторю твой изысканный путь.
Путь убийства- процесс перманентный:
От рождения и до седин
В ожидании момента
Нами движет выбор один.
Выражаясь фигурально,
Убивать- это способ жить:
Не летать невозможно пилоту
И убийце нельзя не убить.
"Ужасный ты человек, Марк". - усмехнулся про себя КПВ. — "Но хорошо, что ты с нами. Пока что хорошо".
Крысобой ещё несколько минут постоял, залипая на лезвие кинжала. А на нем ни капли крови. То ли они с него стекают, то ли оно их впитывает…
Крысобой несколько раз моргнул, приходя в себя и передал нож Грани.
Гном обоих своих жертв заколол ударами под кадык. Последнего зверолюда он поднял выше себя, пробил ему горло и прям подставил рот под кровавый поток. Полностью измазал лицо и бороду.
— Я люблю когда рублю! — вращая осатанелыми глазами, заявил гном. — Люблю когда с девочкой сплю. Шумлю, хвалю, грублю, с друзьями выпить я люблю. Когда врага гублю, глаза давлю и топором прям в лоб влеплю. Люблю. Леса люблю, люблю и горы. Походы, битвы и шатры. Люблю в ночи я жечь костры. Все остальное, что я вижу, я просто вусмерть ненавижу!
Гном закончил. Довольно недолго залипал в плане желаний и передал КПВ кинжал.
"Рукоять будто пульсирует".
КПВ схватил своего фурря дымчатой масти, перезал ему глотку, проглотил несколько капель крови, измазал лицо…
"Песня, песня нам строить и жить помогает… Чтобы спеть?"
КПВ постарался уловить свое настроение. Оно прям какое-то первобытное. Родо-племенное, блин. Хотя атмосфера располагала.
— Безумство схватки у чёрных скал,
Твой лик ужасен, свиреп оскал.
Горячий норов дурманит кровь,
Один на сотню ты рвёшься вновь.
Суровый натиск, слепая ярость.
Как волк в овчарне, забудь про жалость.
Твой рёв звериный в запале битвы
Заглушит всхлипы чужой молитвы.
Такое больше ранятники любят, но оно показалось КПВ подходящим под атмосферу языческого жертвоприношения.
"Теперь желание… Чего хочу то… Верни мне Акаирис. Хочу жить долго и весело. Крепкие кости, крепкие нервы, силы немеряно и удачи в бою!"
Затем Кириллов вложил кинжал в ладонь Акаирис. Девушка вдруг дернулась. В глазах ее появился испуг, что КПВ обрадовало. Уже не кукла и хорошо. Она боялась, но не сопротивлялась. Кириллов легко её рукой перерезал горло лучнику зверолюдов. Пару капель крови на сухие губы, несколько отпечатков на лицо.
КПВ уже хотел передать кинжал дальше, но Эол произнес:
— Напои ее своей кровью.
Сказано — сделано. Глаза девушки, действительно, ожили. Она смотрела на него.
"Живая…"
Пришла очередь Альбрехта.
— Кровь за кровь, в том воля не людей, а богов. Смерть за смерть.
"Пошли по классике".
Лестер колебался.
"Пожалуйста, не проебись. Вдруг этот ритуал сорвать можно…"
Однако парень вздохнул, несколько раз рубанул по воздуху и неуклюже, в три-четыре удара на каждого прикончил оставшихся жертв. Кровью весь замарался, но глаза у него поменялись. Успокоился и прочувствовал магию, витавшую в воздухе.
— Тяжело ступая в рыцарских доспехах
Молча к ее дому я подходил
Благородным видом понравиться хотел я
Женщине, которую очень любил!
Мы из дурки ночью убежали
Я и мой приятель — Леня де Сад
Хоть друг друга сильно уважали
Расставаться с ним был я рад!
В дверь твою я буду ломиться
Хоть до самого утра
Мне так нужно объясниться
Как меня ты узнать не смогла
Я же рыцарь, я всех сильнее
Я готов покорить тебя!
Ну, открой мне дверь скорее
Ну, давай, пусти же меня!
"Совсем по классике пошли".
Лестер закончил и вопросительно посмотрел на Эола. Тот же стоял, закрыв глаза, и что-то без слов напевал.
— Кому теперь кинжал? — уже напрямую спросил Лестер. Эльф не ответил.
КПВ заметил, что слова Лестера звучат слишком тихо и далеко. Словно их разделяло метров пятнадцать, а не два с половиной. Листья вокруг продолжали танец. Они уже не падали на землю, кружась по спирали, а затем снова поднимались, уносимые будто бы ветром. Однако воздух вокруг не двигался.
— В глазах темно. — заявил Марк. — Я присяду.
Действительно. Свет вокруг угасал, хотя солнце продолжало ронять лучи сквозь кроны деревьев.
"Волшебный трип?" — КПВ вдруг стало очень весело. Он взял Акаирис за плечо и потащил за собой прочь из круга. Куда? Зачем? Над такими сложными вопросами он тогда не задумывался. Свет практически померк. Сквозь тело как будто шли слабые электрические разряды. КПВ понял, что теряет сознание. Он сел прямо на траву вместе с девушкой, а затем…
Лес, снова лес, но не тропический островной, а самый оьычный. с
Средняя полоса России. КПВ поднялся.
"Это сон, да?"
На нем была старая ролевая сведенка из алюминия, черная стеганка, льняные шаровары и сам он был словно моложе.
"Это не сон. Магический трип. Мы принесли жертву…"
— Ну ты прямо богатырь! — слышится сзади знакомый голос.
КПВ повернулся.
— Дед?
Егор Алексеевич, его дедушка по матери стоял около мощного дуба. Старик был одет как всегда в лесу: охотничий камуфляж. На ремне висела старая двустволка.