Люди восстановили силы, причём наудивление быстро. Щека Лестера, зашитая Эолом, практически зажила без всякого воспаления. На лбу у КПВ ранка тоже затянулась почти.
"Прям как у Круза в Эпохе. Только дело не в супер-вирусе, а просто мы паладины. Или чемпионы Хаоса, блин…"
— По легенде, изложенной нам в Сильмариллионе. — поучал "Няль" — Этот мир был сотворен музыкой Айнур. Песнь творения до сих пор звучит во всем и везде. Моргот пытался заглушить ее. Вносил диссонанс и разлад, лишая мир магической сути. Но вы теперь коснулись незримого. И оно коснулось вас. Человеческий разум привык все подгонять под знакомые рамки. И для вас фрагменты и темы этой Великой Музыки покажутся частями ваших воспоминаний. Пока так. Эльфы начинают точно также. Молодые слышать лишь мотивы, уже знакомые уху. Лишь спустя тысячи лет они начинают воспринимать отдельные темы такими, какие они есть на самом деле. Эта Музыка буквально исходный код мира. Так зачем я вам о ней говорю? — развел руками Ньяль.
"Ага. И второй ты теперь тоже работаешь. И даже не стесняешься". — усмехнулся про себя КПВ.
— Музыка, поэзия, вдохновение и магия в этом мире неразрывно связаны. Темное колдовство может быть завязано на механизмы, формулы и чертежи. Но сила Валар иная по природе своей. Услашав Великую Музыка и вдохновившись ей воины высших эльфов, забывают о боли, страхе, слабости. Таким образом можно выйти за пределы своих возможностей. Теперь это доступно и нам.
— Подтверждаю… — прошептал КПВ на ухо Марк. — Эол, конечно, здец какая машина смерти, но вспоминаю Гил-Гэлада или Кирдана… Они просто уже скорее на монстру похожи. Совершённые воины из древних времён. Если есть шанс стать чём-то подобным…
— Помниться ты в Новгороде за союз с тёмными топил. — усмехнулся КПВ.
— Не отрицаю. Но я же не знал, что тут такие интересные перспективы имеются. Теперь я исключительно светлый. Даже законопослушно. Буду ставить на фон Великий Саундтрек и вдохновляться на подвиги.
И к слову о подвигах. Где-то в районе четырёх дня отряд вышел к храму. Было их четырнадцать. Шесть из группы лесных паладинов, семеро ньялевцев и сам жрец Владыки Глубин.
— Кажется я знаю, каким будет этот новый монстр… — мрачно произнёс Лестер. — И мне это нихуя не нравится.
Деревья ближе к храму часто попадались мертвые и на их почерневших ветвях висели, качаясь в такт прохладному ветру, лохмы белой паутины, а иногда и целые коканы, полные высохших костей…
Глава 13 Танец во тьме
В храме на скале не было дверей. Проход шириной в пять, а высотой все девять метров чернел провалом.
Альбрехт поднял хороший мощный фонарь. Яркий луч ударил в мрачный проход и…
— Что за чертовщина… — икнув, произнес Лестер.
— Магия… — ответил Марк. — Такое мы уже видели при штурме столицы Моргота.
Свет упёрся в темноту словно она была неким плотным туманом. Луч фонаря едва проникал на полметра вперёд.
— Этот мрак обычному свету не по зубам… — произнёс Ньяль. — Но у нас есть чем на него ответить.
Жрец извлёк хрупкую на вид склянку.
— Без следа не исчезает ничего и никогда
И свет, подаренный звездою, пусть вернет эта вода.
Склянка начала испускать тусклое, но вполне заметное сияние. Ньяль шагнул вперёд и мрак, который не взял мощнейший фонарь, расступился перед мерцанием в руке колдуна.
"Все чудесатей, и чудесатей". — усмехнулся КПВ. — "А где фаерболлы? Где "Вероятность резиста крайне мала"? Так и будем магичить стишками и музыкой?"
— Идемте. — решительно произнёс колдун. — Наша цель ждёт в древнем мраке оплота зла.
КПВ обернулся на Лестера. Парень нервно озирался, не горя желанием лететь вперёд.
— Что, паладин? Божественный щит не кастуется? Чего ждем? Пошли. Пора тебе гига-хер отрабатывать перед богами.
— Ты у нас когда-то обещал, что будешь первым на раздачу пиздюлей. — припомнил Лестер. — Вот и иди первым.
— А я и пойду.
И, выполняя заявленное, КПВ переступил порог храма.
Пол под ногами целиком покрывал глубокий слой серой пыли, напоминавшей прах. Стены пустые. Ни окон, ни узоров, ничего.
— Дизайн так себе. — усмехнулся Марк, заходя следом.
— Это место смердит как могила… — загробным голосом произнес Грани. — И дорожи я своей жизнью, то не ступил бы и на порог.
Внутри было довольно прохладно. Однако за отсутствием ветра и сухостью воздуха замёрзнуть было сложно.
— Я дал клятву! — сам себя приободрил Лестер, шагая за прог. Он был последним.
Пыль гасила шаги, так что даже полностью зашедший отряд не сильно нарушил мрачную тишину древних сводов.
— Ньяль, а можешь выкрутить яркость на максимум? — спросил КПВ, закашлявшись. Пыль лезла в нос.
— Пока не хочу тратить силы.
— Ну как знаешь… — с сомнением ответил КПВ. Так и представлялось как из темноты что-то прыгает на них.
И стало совсем не по себе, когда мрак сомкнулся за ними, скрыв внешний мир. Затем все стало ещё неприятнее. Из коридора они вышли на открытое пространство. Стены, последний нормальный ориентир, остались за спиной. Лишь непроглядная тьма вокруг и серая пыль под ногами.
— А мы знаем куда идти? — поинтересовался Лестер.
— Это не имеет значения. — ответил колдун. — Мы никуда не придём, пока живо то, что наводит этот морок.
КПВ вспомнил как они разделали фуррей, замороченных Эолом. Вот совсем не хотелось бы оказаться на их месте. Бегать по кругу без шанса спастись.
Со всех сторон раздался лёгкий воздушный, ни с каким звуком не сравнимый, шелест. Разве что можно представить, как множество птичьих перьев одновременно потерлись о натянутую бумагу.
— А вот наш враг… — прошептал Ньяль.
КПВ обратился в слух, силясь понять откуда доносились шорохи. Бесполезно. Отовсюду.
— Как же много времени прошло…
Вздох. Тихий и шепчущий. Но в нем читался смысл, обращавшийся мозгом в речь. Колдовской дар голоса.
— Я уже не помню, когда последний раз ко мне кто-то приходил. Хоть бы и враги. Ваш запах совсем нездешний.
"Оно разумное. Хуево".
Пусть на Земле разум использовали чаще для работы и развлечений, но прежде всего он был оружием. Понять слабые и сильные места врага. Правильно использовать свои преимущества. Бог-креветка едва ли был разумнее животного. А здесь…
— Скажите мне как поживает чародей Мелькор? Почему же он не возвращается в свой оплот, что охраняют мои сети?
— Моргот уже сюда не вернётся. — отвечал Ньяль. — Он мертв и изгнан до конца времен. Не препятствуй нам, создание тьмы. Дай уничтожить скрытое здесь и мы уйдем.
— О что я слышу… — усмехнулось существо во мраке и голос его доносился отовсюду. — В твоих словах звучит Владыка Глубин. Но ты предлагаешь пощаду? Мне? Странные настали времена, если Валар выбирают себе такие голоса. Не слишком ли ты милосерден для своей роли?
— Я говорю так, потому считаю это разумным.
— Жаль, но Мелькор связался мое сердце с тем, что я охраняю. Чары эти нам уже не разорвать. Потому не могу принять твое милосердие. Но на твое милосердие, я отвечу своим. Погаси звездный светильник и заберу жизни лишь твоих спутников. Опустить тебя я, разумеется, не могу, но и зачем тебе уходить? Останься со мной во тьме.
— Твое милосердие я вынужден отклонить.
— Жаль, как жаль. — вздохнул голос из темноты. — Постараюсь не убивать всех сразу. На этом острове совсем не с кем поговорить…
Шорохи со всех сторон стали громче. КПВ постоянно вертел головой, пытаясь встретить опасность. Бесполезно.
— По секторам разбейтесь! — заорал Кириллов, пытаясь перекричать нарастающий шелест, который распадался на хор голосов.
— Оставайтесь.
— Здесь нет боли.
— Здесь нет печали.
КПВ встряхнулся, чувствуя странную сонливость.
— Ньяль, сделай лампочку поярче! — заорал Марк. — Иначе мы все здесь поляжем!