— Дайте ваш светильник… — просипел Грани.
Отряд остановился в длинном загнутом коридоре, который постепенно поднимался наверх. Гном заглянул под боковую дверь, посветил туда фонарем.
— Там натянута веревка… — прошептал Грани. — И ещё…
Гном снова заозирался, принюхался, чуть ли не ползком осмотрел все вокруг.
— Здесь. — Грани тыкнул пальцем в стену.
КПВ ожидал там увидеть нечто опасное. Например, как во всяких играх и фильмах, бойницу, стреляющую ядовитыми дротиками. Но там не было ничего.
— И? — спросил Марк.
— Выбоина в камне. — пояснил гном, потирая толстым пальцем едва заметную лунку. — И ещё рядом. Несколько ударов под углом… Там ловушка. Может быть и не одна. Сейчас я буду медленно открывать. Не шумите. Буду слушать механизм.
Гном начал медленно и аккуратно отворять дверь буквально миллиметр за миллиметром.
— Ага. Натяжение…
Грани пошарил рукой за дверью, достал нож, что-то там обрезал.
— Смотрите под ноги. Идите только по моим следам.
Отряд осторожно зашёл в дверь. КПВ заметил подвешенное к потолку бревном с тремя металлическими штырями.
"Доброе утро Вьетнам".
На полу несколько растяжек, ещё они обнаружили пять ям со штырями. Точнее не ям, а выдолбленных в скале ниш, прикрытых тонкими деревянными пластинами, поверх которых Лар насыпал пыль под цвет пола. КПВ ощутил дуновение свежего воздуха. Они вышли из подземных коридоров на скальную площадку где-то сорок на сорок метров.
— Слева! — успел только крикнуть КПВ, поднимая для удара полуторный меч. Марк едва ушел в сторону от спикировавшей тени, кольнув в ответ наугад дротиком-гастой. Тень взмыла вверх и сделала круг над головами попаданцев.
"Орел?"
КПВ понял, что они имеют дело с гигантской птицей. Она смахивала на орла, но размером была больше раза в два с половиной.
Птица сделала лихой вираж и снова пикировала на Марка. Крысобой был в кольче, но шлема не взял. Клюв и когти могли нанести ему серьезный урон. Марк повалился навзничь, прикрывая голову руками, а КПВ, Грани и Морглен почти одновременно подскочили и обработали птицу по полной. После нескольких ударов Кириллов пинком сбил трепыхавшуюся птицу с Марка. Грани завершил стычку обезглавливанием.
— Здоровый птах… — присвистнул КПВ, осматривая тушку. — У него тут гнездо похоже…
Грани схватил птицу за шею, оттащил к краю площадки и сбросил в море.
— Не надо оставлять следов! — рявкнул гном, отпинывая со скал птичью голову и затаптывая кровь.
— Вот мы и снова снаружи… — вздохнул Марк. — Но это не сильно помогло.
С обеих сторон площадка была ограничена. Сзади высокие отвесные стены, впереди обрыв и море. КПВ заглянул туда. Метров семь не больше, но внизу острые, как лезвия скалы торчат из воды.
"Не удивлюсь, если какое-то колдунство…"
Слишком уж неестественно тонкими и острыми были каменные иглы под обрывом.
— Ловушки, сплошные ловушки. — усмехнулся Марк. — Лар хорошо подготовился к разным попыткам гостей покинуть его щедрый дом. Наш добрый друг Сэр Лестер, при его любопытстве и удаче, возможно уже лежит где-нибудь со штырем ловушки в голове. И его огромный хуище грызут крысы.
Здесь Марк ошибся…
"Она моя!" — безмолвно воскликнул Лестер, наращивая ритм фрикций. Самый сложный момент первого проникновения они прошли без особых проблем, хотя на простыне образовалось красное пятнышко. Теперь же пришло время девиза: быстрее, глубже, сильнее!
Раз за разом Лестер хвалил себя за выбор дара, который просил у Валар. Несмотря на разницу в габаритах тел, он даже был немного великоват для Гунлед.
"Я поставил свою жизнь на кон и победил!"
Тут Лестер не преувеличивал. Дело было не только в Ларе. Сама Гунлед, не рассчитав силу из-за переполнявшей страсти, могла сломать человека пополам, а то и поперек…
Однако такая перспектива лишь добавляла происходящему некую особую пикантность.
— Тебе не больно? — немного сбавив темп произнёс Лестер. Одной рукой он схватил ее за косу. — Мне просто очень удобно так держаться. Милая? Ответь.
— Держись… — вздохнула девушка. — Но не перекращай.
И голосе ее была нега, мука томления и сладостный вздох. С новыми силами сэр Лестер ринулся в бой. Правой рукой он держался за тугую косу светлых волос, а другой оглаживал, мял и всячески воздействовал на неохватную для него… попку? К девушкам, особенно красивым, применяют такой термин. Однако правомерно ли называть "попкой" то, что может тебя раздавить всмятку?
"Мое! Все мое!"
И при этой мысли восторг охватывал сердце и некоторый другой орган рыцаря. Она будет его! Уже его! Доказательством были те стоны, что он слышал, треск сломанной кровати, прикрытые от наслаждения глаза.
В её жизни, заключённой до этого среди тюремных серых камней, не найдётся ничего ярче этой ночи.
Он, в прошлом Степа Мазуркевич, оставшийся на школьном балу без партнерши, теперь сэр Лестер, рыцарь и роковой соблазнитель.
"Кто сказал "Казанова расчетлив" — тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело!"
Музыка звучала в его мыслях, сопровождая каждое движение. На несколько секунд Лестер ощутил, как накатывает сладострастный спазм и горячее семя извергается из одного тела в другое.
На мгновение он остановился. Пот стекал по лбу, спине и дыхание сливалось. Но Лестер лишь с улыбкой тряхнул головой.
— Мы только начали!
— Когда мы начнем, то пути назад не будет. — рассуждал Марк. — Хрен знает, как быстро на него подействует яд.
— Предлагаю драться с ним на той площадке. — заявил КПВ. — В узком коридоре ему будет проще задавить нас массой.
— Но зато он не сможет вырасти сильно. — заметил Марк.
— Атакуем его, когда он полезет наверх. — ответил КПВ. — Слыхал, что клевец в голову тут и Моргот не осилил.
— Сохласен с КПВ… — подал голос Морглен.
— Остаётся подгадать время удара… — задумчиво произнес Марк. — До утра у нас ещё полно время. Хотя и поспать надо.
Времени у нее практически не оставалось. Ночь сгинула в огненном танце двух тел. Гунлед знала, что вскоре отец проснется и придет, чтобы выдать ей распоряжения на день.
"Думай!" — заклинала себя девушка, чувствуя как сердце бешено колотиться о ребра.
Лестер спокойно спал, смешно высунув язык.
"Думай!"
Несмотря на то, что произошедшее ночью грозило им обоим смертью, Гунлед ни капли не жалела об этом. Сердце её подсказывало, что случившееся правильно. Не может вещь столь приятная и невероятная быть неправильной. Всю жизнь до этого момента она словно спала, а теперь пробудилась в ней некая сила. И Гунлед была уверена, что сила эта предназначена ей с рождения.
"Сначала запах и кровь".
На простыне имелось красное пятно, но если бы только это. Были и другие пятна. Белые. Они пахли ещё сильнее.
— Проснись!
Не дожидаясь пробуждения любовника, Гунлед схватила его и потащила к умывальнику.
"Часть одежды надо спрятать в помоях и потом отмыть уксусом. Да. Так… Но останется запах в воздухе…"
— Милая, нам уже пора… — забубнил Лестер, которого она сгребла в охапку и снова положила на кровать. Из своего сундука она достала вязальные спицы и крючки. Странно улыбаясь, девушка, не дрогнув ни единым мускулом лица, вонзила один из крючков себе под ноготь и ещё немного подвигала его в ране.
— Милая, ты что дела…
— Пытаюсь нас спасти. — ответила она. — Кровь должна перебить другие запахи. Скаж, что поранилась при вязании. Тебя надо немедленно вымыть и спрятать. Отец скоро проснется. Я смогу убедить его, что ничего не произошло.
"Смогу". — была уверена великанша.
Никогда в жизни она не чувствовала себя такой сильной.
— Я все скрою. — произнесла она, сверкая взором. — А потом мы сбежим отсюда. Не знаю пока как, но сбежим, даже если мне придется расколоть этот остров пополам.