КПВ ощутил плечом и шеей нарастающий жар. Рубить его мечом Барон уже не имел возможности. Он просто положил раскаленный клинок поверх доспеха врага. Перед КПВ маячила неприятная перспектива запечься в собственных латах на манер Санитара. Надо было действовать быстро.
КПВ вспомнил Ангбанд. Проклятые коридоры и их бессмертных стражей. За тот бой он кое-чему научился. Войти в состояние потока было проще чем когда либо. Не помешали даже нарастающий жар и боль ожога.
“Пусть последним будет яростный прыжок — Хватит силы для рывка.
Смерть и слава, погибает старый волк, Разрывая криком облака!”
Одним движением нечеловеческой силы, от которого его жилы натянулись до предела, КПВ оттолкнул Барона щитовой рукой, несмотря на давку. Таким образом он получил несколько секунд свободного действия второй рукой. Меч упал на мостовую, сменяясь коротким кацбальгером. В момент, когда давка снова сомкнула их, КПВ уже подвел руку к цели. Тяжелый короткий клинок вошел под латную защиту назгула в районе подмышки, вспарывая ткань и плоть. Барон вдруг замер, будто удивленный, что удача, так долго покрывавшая его похождения, вдруг изменила. По латным пластинам, по клинку, по пальцам КПВ лилась кровь. Кацбальгер безжалостно расширял рану. Зачарованный меч из черного металла погас. Назгул быстро обмяк, заваливаясь вниз.
Все было кончено. По крайней мере для Барона. А вот чертова давка продолжалась.
“А жизнь воина — это свадьба каждый день”. — вдруг вспомнились каким-то неведомым образом КПВ одни из первых слов Барона, что он услышал — “С удачей свадьба. Или со смертью. Это уж как отметим”.
Человек шедший за упавшим Бароном, тут же замахнулся на КПВ коротким топориком с шипом, но сразу получил кацбальгер в глаз меж волчьих ребер. Память сработала позже рефлексов. Уже после удара КПВ узнал лицо следующей жертвы.
“В экспедицию мы плывём. Можешь в управе завтра узнать — всё официально. Четыре корабля и план сделать кругосветку”.
Лицо Себаса исказилось странной гримасой какого-то глубокого разочарования. Впрочем что тут странного в разочаровании, когда у тебя из глаза торчит короткий меч для резни? Еще одно мертвое тело повалилось на пыльную мостовую. Давака и бойня продолжались, но уже было заметно, что светлые начинают теснить врага. А в это время другой назгул Крюков расправлялся с охраной Ньяля.
Через выставленный Моргленом заслон из пяти полукровок темный прошел как раскаленный нож сквозь масло.
— Боль!
И все они скривились, теряя реакцию и драгоценные мгновения.
В лицо, под колено, под колено, еще двоих по сухожилиям. Пусть смерть заберет их не скоро, но помешать Крюкову они не смогут. Он рвался к своей цели с моргульским клинком наперевес. Летел по пыльным улицам, заваленным трупами. Где-то справа трещал уже во всю пожар. Багровые отблески пока были ярче восходящего солнца. Крюков завернул за угол. Огляделся.
“Вот они”.
Две фигуры тащили между собой третью. Жрец почти не шевелился, повиснув на плечах телохранителей.
"Наконец то…"
Назгул ощутил прилив сил. К нему прямо в руки плыла возможность расквитаться за конфуз в Ангбанде. Там добить всю эту опасную тусовку не удалось. Но сейчас им не уйти. До воды слишком далеко.
Один из телохранителей повернулся, жестом отсылая другого дальше. Крюков узнал его огромную тушу.
"Главпредатель. Как его там? Морглен. Ну пиздец тебе, Морглен".
Шансов на победу у полукровки по расчетам назгула было немного.
"Глупо".
Вооружен Морглен был полэксом, что против щит-меча Крюкова на близкой дистанции…
"Вообще здец". — подумал назгул, когда понял, что забрало у противника просто-напросто открыто.
"Ну умри".
Крюков на секунду замер, сбавив темп. До Морглена было метров шесть с половиной. Назгул поставил правую ведущую ногу к левой. Он провалился вперёд как при высоком старте в беге, сразу набрав скорость. Широкими размашистыми шагами сократил дистанцию. Движения назгула были за пределами человеческий возможностей. Укол в лицо, стремительный как бросок змеи и точный словно выстрел снайпера. Морглен не успевал сделать ничего. Он, кажется, даже замахнуться не пытался. Клинок беспрепятственно достиг цели и…
Руку назгула чуть не выбило из плеча. Атака натолкнулась на невидимую преграду. Словно воздух там стал в тысячу раз плотнее. Так сработал дар, который Морглен запросил у Валар и который когда-то спас его от ярости Лара. Однако эта сила давала только один шанс за бой.
"Ниче…" — подбодрил себя назгул. Он все ещё был в выигрышной позиции. На короткой дистанции древковое оружие Морглена проигрывает одноручному клинку. Надо бить ещё и ещё. Крюков подумал, что, возможно, невидимый щит закрывает лицо. Значит надо бить по ногам. Пытаться уколоть в уязвимые части доспеха. Однако у Морглена были на дальнейшее развитие событий иные планы. Он не попытался разорвать дистанцию. Наоборот, бросив полэкс, он левой рукой схватил ошалевшего назгула за верхний край кирасы и припечатал к глинобитной стене ближайшего дома. На мгновение Крюков замер, пытаясь понять, что враг пытается исполнить. Морглен же занёс правую руку для удара. Крюков с удивлением понял, что ему сейчас будут банально ломать лицо. Конечно, едва ли это у врага получится. Шлем и бувигер давали хорошую защиту.
Крюков оказался быстрее. Он сбоку локтевым движением уколол врага в кольчужную бармицу, закрывающую шею. Морглен даже не обратил внимания на то, как смертельный моргульский клинок таки разорвал звенья брони. Удар полукровки застал назгула врасплох своей силой. Крюков понял, что по лицу у него течет кровь, а бувигер частично промят. Будь он обычным человеком, то давно потерял сознание. Однако боль и слабость ушли из тела темного в решающий момент. Кольцо полностью взяло под контроль жизненноважные процессы. С необычный спокойствием Крюков отметил, что челюсть его треснула, а вырваться из хватки полукровки не выходит. Расклад простой: все или ничего. Убей или будь убитым. Назгул колол снова и снова, получая в ответ удары стального кулака. Один глаз его заплыл и перестал видеть, броня была смята, а кости лица раздроблены, но своего Крюков добился. Из раны врага хлестала кровь. Жить ему оставалось считанные секунды. Однако, поймав взгляд противника, назгул вдруг понял, что весь этот план был не ошибкой врага, а вполне осознанным выбором. На грани смерти полуорк скалил острые зубы в безумной и счастливой улыбке.
"Нет. У тебя не хватит сил". — с надеждой подумал Крюков. — "Ты уже мертв. Нет кислорода. Не хватит сил на ещё один такой удар".
Морглен занёс кулак. Вспышка и Крюков ощутил, что череп его расколот, а взор заволакивает тьма. Боли не было. Лишь странное чувство лёгкости. Своего тела назгул более не ощущал. Оно умерло в момент тяжелейшей травмы мозга. Однако душа, связанная навеки с темным артефактом, продолжала жить. Её потянуло куда-то. Крюков пребывал во тьме, а Морглен отживал последние мгновения. Он снова занес окровавленную латную перчатку для удара, но на этот раз сил, действительно, не хватило. Все мускулы тела полукровки в последнем сверхъестественном усилии сократились и окаменели, сведенные агонизирующей судорогой. Уже находясь вне тела Крюков видел, что его убийца не рухнул на пыльную улицу, но остался на ногах. Замер, обратившись в статую.
"В европейском мышлении обоюдное убийство самый худший вариант… Но в бусидо ай-ути, взаимное убийство…" — мысли Крюкова плавно нежились на волнах небытия, пока его душу тянуло к кольцу. — "В бусидо ай-ути положительный результат. Оба воина доказали свою смелость и верность долгу". — в последнее мгновение, прежде чем артефакт впитал его сознание назгул проплыли мимо оскаленного в кровавой улыбке лица полукровки.