Это был Ковеня.
Мимо него и охранников к зданию с интервалом в одну минуту прошли три человека: полковник Гордеев (документы были настоящими), старший следователь капитан Юкава (Лось) и капитан Дондурей (Солома). Документы у них были «липовыми», но практически неотличимыми от настоящих удостоверений сотрудников Управления спецопераций. Охранники, занятые разбирательством инцидента с пьяным водителем пикапа, не обратили на них особого внимания.
Точно так же поступил и охранник у турникета, пропустивший гостей без должного изучения документов. Гости шли уверенно и подозрений у охранника не вызвали.
Все трое поднялись на второй этаж здания, хорошо изучив расположение его помещений и коридоров.
Гордеев первым вошел в приёмную Чернавского.
С тем же интервалом в одну минуту следом в приёмную уверенно прошли Лось и Солома.
Оружия у них не было, но все трое в совершенстве владели навыками бойцов спецназа и принялись действовать, исходя из предположения о наличии в приёмной и кабинете генерала систем видеоконтроля и обеспечения безопасности.
Секретарь-адъютант Чернавского, белобрысый, подтянутый майор с неподвижным угрюмоватым лицом, оторвался от дисплея компьютера, глянул на первого посетителя.
– Слушаю вас.
Гордеев издали показал ему своё удостоверение:
– Полковник Гордеев. Доложите генералу, что я прибыл.
Адъютант бросил взгляд на бумаги на столе.
– Вас нет в списке приглашённых.
– Меня генерал примет.
– Но я не имею…
В приёмную вошёл Лось. Он был чрезвычайно импозантен, важен, уверен в себе и значителен. Золотые очки придавали его виду определённую властную законченность. На лице Сэргэха явно читалось, что ждать он не привык.
– У меня срочное дело к Борису Самсоновичу.
– Э-э… – глянул на Гордеева адъютант. – Как о вас доложить?
– Старший следователь по особо важным делам Юкава.
– Сейчас спрошу. – Адьютант потянулся к селектору.
– У меня тоже важное дело, – сварливо сказал Гордеев, сделав два шага к двери кабинета Чернавского. – Майор, сообщите обо мне генералу, немедленно!
Лось посмотрел на него как на деталь интерьера, тоже приблизился к двери.
– Вы подождёте, милейший.
– Это вы подождёте, милейший!
В приёмную вошёл Солома.
– О, здесь очередь?
Адъютант, переводивший неуверенный взгляд с одного посетителя на другого, встал из-за стола, взялся за ручку двери:
– Минуту, я доложу генералу о…
Гордеев сделал практически незаметный выпад пальцем, и закативший глаза белобрысый майор осел на пол. Солома и Лось подхватили его на руки, усадили на диванчик, прислонив к спинке.
Лось пробежался глазами по экрану компьютера, по клавиатуре селектора, набрал какой-то номер.
Гордеев распахнул дверь и скрылся в кабинете Чернавского. Генерал стоял у окна, выходящего в парк, и беседовал с кем-то по телефону. На стук двери он обернулся, произнёс несколько слов и застыл, открыв рот.
– Привет, Бугор, – вежливо сказал Гордеев.
Чернавский – невысокий, полный, с пышной вьющейся шевелюрой, очнулся, облизнул губы.
– Гордеев?
– Неужели я так сильно изменился?
Генерал бросил взгляд на стол, где располагались селектор, подставка с карандашами и ручками, плоский дисплей и клавиатура.
Гордеев покачал головой.
– Не стоит пытаться, Борис Самсонович, охрана всё равно не успеет. К тому же я пришёл с мирными намерениями. Зачем вы отдали приказ ликвидировать команду?
Чернавский хотел было нажать на мобильнике какую-то кнопку, и Гордеев метнулся к нему, ускоряясь до почти полного исчезновения. Ловко выхватил мобильник из руки генерала.
– Извините, Борис Самсонович, это лишнее. У меня очень мало времени, поэтому извольте отвечать быстро и конкретно. Мы оба знаем, что происходит. Итак, вопрос первый: зачем? Вопрос второй: кому это понадобилось? Не верю, что лично вам.
– Ты… отсюда… не выйдешь! – проговорил Чернавский сдавленным голосом.
– Выйду, – спокойно возразил Гордеев. – К тому же я не один.
– Сколько б вас ни было… Вы не представляете, с кем связались.
– Так просветите.
Лицо Чернавского внезапно покрылось испариной, покраснело. Он схватился рукой за грудь, зашатался.
– Я… программ… коне…
– Что с вами?!
– Кретин… сунул нос…
– Куда, чёрт побери?!
– Не пове… – Чернавский сделал боком два шага к столу, рухнул на стул. – Во… ды!
Гордеев поискал глазами графин, обнаружил начатую бутылку тоника, подсунул генералу. Но тот не отреагировал на «жест доброй воли». Расширившиеся, ставшие безумными глаза Чернавского остановились, жизнь ушла из них.