Это был шанс, и его надо было использовать. Давиния не торопясь, по-королевски вышла из зала, но, как только рабы закрыли за ней тяжелые двери, бросилась бежать.
Ворвавшись в свою спальню, она до полусмерти перепугала Ренду, поправлявшую разбросанные подушки.
- Расскажи мне все, что ты знаешь про этого Джандара! Только побыстрее, - потребовала Давиния, роясь в своих драгоценностях.
- Я много-то и не знаю, госпожа. Последователи этого Культа проповедуют...
- Не об этом, Ренда!
Разбросав в стороны украшения, Давиния схватила ожерелье и зажала его в кулаке.
- Расскажи мне то, что болтают слуги и рабы, о чем судачат на улицах. Ну же.
- Госпожа, слуги говорят, что он - очень могущественный человек. Один из самых влиятельных в Туране. Еще говорят, что его власть растет день ото дня. Говорят, например, что увеличение армии - его идея. Он сумел убедить в необходимости этого кое-кого из нужных людей, а те в свою очередь убедили короля. Хотя, конечно, Йилдиз давно мечтал об империи. Его не пришлось долго убеждать.
- И все же, - сказала Давиния, - это доказывает большую власть Джандара. Мундару Хану, несмотря на кровное родство, никогда не удавалось уговорить Йилдиза. А как же он этого добивается?
- У всех людей есть свои секреты, госпожа. Джандар ухитряется выведывать то, что люди хотели бы оставить в тайне. Ради этого они готовы выполнить любые просьбы Джандара. Многие говорят, что он колдун и что сам Культ невероятно богат.
- Насколько?
- Наверное, так же, как король Йилдиз.
Практичный ум Давинии немедленно начал работать над тем, как повернуть эту смертельно опасную ситуацию себе на пользу.
- Подай мне плащ. Живо! - скомандовала она служанке.
Когда Давиния вновь появилась перед Джандаром, на его лице отразилось удивление. Алый плащ укутывал женщину от шеи до ступней.
- Я не понимаю... А где же ожерелье?
- Я надела его специально для тебя.
С этими словами она распахнула плащ, под которым на ее прекрасном теле не было ничего, кроме кроваво-красных капель рубинов.
Лишь мгновение простояла она так. Затем, запахнув плащ, она поднялась на цыпочки и пританцовывая пошла по комнате, время от времени искушающе приоткрывая свою наготу, но не так полно, как в первый миг.
Давиния закончила свой танец, опустившись перед Джандаром на колени и спустив плащ с обнаженных плеч. Медленно-медленно она подняла глаза и поняла, что попала в точку. Лицо Джандара горело желанием. Пришел черед решающего удара.
- Варвар по имени Конан сказал мне, что остановился в "Синем быке". Это на улице Лотосовых Грез, рядом с портом.
Некоторое время Джандар смотрел на нее, плохо понимая, что она говорит. Затем он возбужденно пробормотал:
- Он мой! - Лицо Джандара стало абсолютно бесстрастным, и, посмотрев на Давинию, он добавил: - Что толку мужчине от женщины, если она обманывает его?
Давиния ответила с улыбкой:
- Наложница и содержанка должна быть честна и верна своему господину.
По крайней мере, подумала она, женщина должна заставить мужчину поверить в это. Вслух же она добавила:
- Но ты не мой господин. Пока что.
- Я могу забрать тебя с собой.
Давиния лишь покачала головой:
- Стража не выпустит меня. Но в дальней половине дворца есть старый выход. Им не пользуются, поэтому не ставят там почетного караула. Через час после того, как стемнеет, я буду там с моей служанкой.
- Сегодня вечером. Я пришлю за тобой людей.
Он резко наклонился, поднял ее и жарко поцеловал в губы.
Не так хорошо, как Конан, промелькнуло в ее голове. Жаль, конечно, что варвару суждено умереть. Сомнений в том, что задумал Джандар, у нее не было. Но Джандар - это шаг в будущее, а Конан - он из прошлого. А с прошлым Давиния всегда поступала одинаково: она выкидывала его из памяти, словно его никогда и не было.
Глава 12
По мере приближения назначенного часа "Синий бык" наполнялся посетителями - хохочущими проститутками и пьющими мужчинами. Конану было не до веселья и не до вина. Он сидел за столиком со своими друзьями и мрачно глядел на дверь.
- Когда же он придет? - не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Шарак. - Я уверен, что уже давно пора.
Ни Конан, ни Акеба не ответили и даже не отвели взгляда от входной двери. Кулак Конана крепко сжимал рукоять меча.
- Тоже мне приключения, - не унимался старик-астролог, - сидишь тут и ждешь неизвестно чего...
- Вот он, - тихо сказал Акеба. Конан уже стоял у стола. Длинноносый гирканиец остановился в дверях, кивая киммерийцу и бросая взгляд на улицу. - Удачи тебе, киммериец, - тихо сказал Акеба.
- И тебе, - ответил Конан.
Пока он шел по комнате к выходу, до него донесся недоумевающий голос старика:
- При чем тут эти пожелания удачи! Они просто хотят поговорить, вот и все...
Ответа Акебы Конан не услышал, если тот и сподобился объяснять что-то Шараку. Опытный сержант наверняка знал, как много людей, вызванных на такой ночной разговор, никогда больше не возвращались.
- Пошли, - сказал Конан гирканийцу, и тот, бросив последний подозрительный взгляд в обе стороны по улице, повел за собой киммерийца.
На город опустилась ночная тьма. Луна, словно серебряная монета, висела низко над горизонтом. Улицы были освещены факелами, горящими у входов в кабаки, из которых доносились веселые голоса, песни, смех, иногда звуки драки.
- Куда ты ведешь меня? - спросил Конан.
Гирканиец не ответил. Он шел, сворачивая явно наугад, постоянно озабоченно оглядываясь.
- Мои друзья не пойдут со мной, - сказал ему Конан. - Я же обещал пойти один.
- Я боюсь не твоих друзей, а... - тут гирканиец замолчал и больше не проронил ни слова.
Конан заинтересовался, чего же так боится его провожатый, но, не придумав ничего подходящего, предпочел сконцентрировать свое внимание на том, чтобы не потерять ориентацию в этих закоулках. Когда длинноносый кочевник остановился перед какой-то дверью и открыл ее, Конан был уверен, что, несмотря на столь долгий путь, проделанный ими, "Синий бык" находится всего-то в паре кварталов к северу. В случае если встреча перейдет в стычку, будет неплохо знать, где находишься.
- Иди первым, - сказал киммериец. Кочевник, ни слова не говоря, повиновался. Деревянные ступени лестницы, ведущей на второй этаж, заскрипели под его ногами. Конан покрепче сжал меч и шагнул вслед за ним.
Лестница привела их к двери, за которой оказалась комната, освещенная двумя коптящими светильниками. Мерзкий запах горелого жира смешивался с запахом пота. С десяток гирканийцев, сидевших в комнате, недобро уставились на Конана, но никто не протянул руку к оружию. Одного из них Конан узнал по шраму на лице. Это об его голову Эмилио разбил кувшин.
- Меня зовут Тамур, - сказал человек со шрамом. - Ты - Конан?
- Да, я Конан, - коротко подтвердил киммериец. - Где девушка?
Тамур махнул рукой, и двое гирканийцев открыли большой сундук, стоявший у стены. Они подняли Ясбет, связанную и с кляпом во рту. Ее оранжевое платье было изодрано и перепачкано, а на пыльных щеках отпечатались высохшие следы слез.
- Я же предупреждал твоего человека. Если с ней что-нибудь случится, я...
- Нет, нет, - поспешил оборвать его Тамур. - Ее платье было таким, когда мы схватили ее около того трактира. Если бы мы надругались над ней, разве показали бы мы ее тебе, рассчитывая на разговор с тобой.
Может, он и не врет, подумал Конан, вспомнив крохотное окно, через которое пришлось выбираться девушке.
- Развяжите ей ноги.
Один из кочевников перерезал веревку, стягивавшую ноги девушки. Она попыталась встать, но со стоном, заглушенным кляпом, повалилась на крышку сундука. Вопросительно поглядев на Конана, кочевник потянулся ножом к связанным рукам Ясбет и ее кляпу. Киммериец отрицательно покачал головой. Он по опыту знал, что она может натворить или наговорить, если ей дать свободу. Ясбет бросила злобный взгляд на Конана, но, к его удивлению, осталась сидеть неподвижно и тихо.