Конан усмехнулся:
- Похоже, я должен попытаться спасти мир, хочу я того или нет. - Меч скользнул в его руки: киммериец внимательно посмотрел на лезвие. - Если мне суждено пойти туда, то нечего ждать. Я пойду сейчас же.
- Нет, - резко сказала Самарра. Конан попытался возразить, но она продолжила, не слушая его: - Ночью, конечно, лучше. Но не этой ночью. Подумай о той девушке, которая с тобой. Если твое дело удастся, вам придется немедленно возвращаться назад. Здесь такое поднимется, как только это станет известно... А твоя спутница не может ни ехать верхом, ни даже сидеть или стоять.
- Придется перекинуть ее через седло и везти так, - грубо ответил он. Боевой пыл уже овладел им. Если ему и суждено погибнуть сегодня ночью, подумал Конан, то жизнь свою он продаст дорого.
- Если ты позволишь принести ее сюда, я смогу вылечить ее тело за один день. - Самарра улыбнулась: - Многие женщины просили меня подлечить натертые задницы. Но впервые я использую свое колдовство для столь мелкой цели.
- Чем дольше я жду, тем больше вероятность, что кто-нибудь узнает Тамура.
- Все равно без моей помощи тебе не попасть в Проклятую Землю. Внешний Круг убьет только гирканийца, но, чтобы найти то, что тебе нужно, ты должен проникнуть во Внутренний Круг. Его барьер убивает все живое. Я дам тебе порошки, которые нужно будет там рассыпать по земле, и научу заклинаниям, которые ты должен будешь произнести, если хочешь выжить.
- Так давай же, - потребовал он.
Вместо этого Самарра, расстегнув застежку, сняла свою шелковую накидку. Глядя прямо в глаза Конану, она сказала:
- Ни один гирканиец не видит в шаманке женщину. У меня есть слуги и рабы, молодые парни, полные сил, но и полные страха.
Самарра начала расстегивать серебряные булавки, удерживающие на ней платье.
- Они прикасаются ко мне, если я им приказываю, но делают это так, словно я могу взорваться и покалечить их. До тебя ни один мужчина не смотрел на меня как на женщину, не сжимаясь при этом от страха! Я больше не могу ждать!
Платье стекло к ее ногам, и Самарра предстала пред его глазами во всей своей ослепительной наготе. Она стояла уперев руки в широкие бедра, откинув голову и чуть отведя назад плечи, отчего ее грудь казалась еще выше и полнее.
- Это цена за мою помощь. Да, я поступаю как продажная шлюха. Ну и пусть. Я никогда не испытывала ничего подобного. А я хочу испытать все, что могут дать друг другу мужчина и женщина. Все! Слышишь, Конан?
Конан выпустил меч из рук. Огонь боя в его жилах сменился другим огнем.
- Завтра ночью будет самое подходящее время для дела, - хрипло прошептал он и сжал Самарру в объятиях.
Глава 20
Рано утром Конан отправил к Акебе посыльного с просьбой, чтобы туранец позаботился о торговле без его помощи. Вскоре два молодых раба Самарры перенесли Ясбет на носилках в юрту колдуньи. Когда они вошли, Самарра, покраснев, выскочила, шаря руками в поисках чего-либо, что прикрыло бы ее наготу. Рабы смотрели на Конана с затаенной ревностью.
- Конан, зачем меня сюда принесли? - почти плача, спросила Ясбет. Она по-прежнему лежала ничком на одеяле и стонала при каждом движении. - Мне больно.
- Твоя боль скоро утихнет, - ласково сказал он. - Самарра позаботится о тебе.
Самарра приказала рабам перенести Ясбет в другую половину юрты, куда направилась и сама. Через полчаса она вернулась, на ее щеках все еще горел стыдливый румянец. Конан развалился на подушках, держа в руках кубок с вином.
- Я дала ей снотворный порошок, - сказала Самарра. - Заклинание в одну минуту сняло боль, но сейчас девушке нужен отдых и сон. Лучше, если это будет сон от порошка, чем от заклинания. Я могу хоть сейчас снять с нее усталость, но за это она рассчитается трижды когда-нибудь в будущем. Любое применение тайных сил требует расплаты.
Все время, пока говорила, Самарра стояла в дальнем от Конана конце комнаты, не зная, куда деть руки от смущения. Кивком головы киммериец подозвал ее к себе:
- Подойди, Самарра. Сядь. Не заставляй меня изображать хозяина в твоем доме.
Поколебавшись секунду, она мягко опустилась перед ним на колени.
- Да, я сказала "все". Но это не значит, что я хотела, чтобы мои собственные рабы вваливались, когда я лежу голая, опьяненная счастьем. Я уже не говорю о том, чтобы лечить женщину того мужчины, с которым я провожу эту ночь. Я как-то странно себя чувствую, вспоминая о том, что в нескольких шагах отсюда - эта девушка.
Конана удивило это смущение.
- Если она ничего не знает, то и не будет переживать, - сказал он, стягивая платье с ее полного плеча.
Самарра отвела его руку:
- Скажи, для тебя все женщины одинаковы? Провести с ней ночь, и все?
- Может быть, когда-нибудь я встречу женщину, на которой решу жениться. Возможно. А пока - я люблю всех женщин. Но ни одну из них я не обманываю, утверждая, что она значит для меня больше, чем это есть на самом деле. - И он снова попытался снять с нее платье.
- Да что ты творишь, - запротестовала Самарра. - Я уже не многим отличаюсь от той девушки, которая лежит там, за занавеской. Некоторые из моих мышц не меньше нуждаются в лечении и отдыхе, чем ее задница.
- Ну, тогда мне остается только вернуться к Акебе и остальным, сказал Конан, поднимаясь на ноги.
- Нет! - крикнула Самарра. Сорвав с себя платье, она встала на колени и прижалась к его ногам. - Пожалуйста. Останься. Я... Я не отпущу тебя. Я удержу тебя насильно...
- Насильно? - усмехнулся он.
Женщина решительно кивнула. Смеясь, он повалил ее на подушки.
* * *
Через два часа после захода солнца Конан был готов к выходу. Напоследок он взглянул на Ясбет. Она спала, спала самым естественным сном. Конан провел пальцами по ее щеке. Ясбет улыбнулась, даже не проснувшись.
Когда он вернулся в другую часть юрты, Самарра уже оделась. Ее лицо было совершенно серьезно.
- Порошок у тебя? - спросила она. - Смотри, не потеряй.
- Здесь он, - успокоил ее Конан, похлопывая себя по поясу, на котором висел маленький кожаный мешочек с двумя свертками. В каждом из них тщательно отмеренная горсть порошка, который должен ослабить Внутренний Круг настолько, чтобы Конан мог пройти сквозь него. Одна горсть - для входа, вторая - чтобы выйти.
- Заклинание. Ты не забыл заклинание?
- Не волнуйся. Я все помню.
Он попытался обнять ее, но колдунья отступила на шаг назад, чтобы избежать объятий. Ее лицо превратилось в неподвижную маску.
- Да помогут тебе боги, Конан. - Она сглотнула и тихо прошептала: - И всем нам.
От хорошего клинка больше проку, чем от всех богов, вместе взятых, подумал Конан, выходя в ночную темноту. Полная луна на безоблачном небе заливала бледным светом этот странный временный город. Мертвый город, как могло показаться тому, кто не был здесь днем. Ни души. Все сидят в своих юртах. Даже собаки жались поближе к войлочным стенам и при появлении Конана только поднимали голову, жалобно воя. Киммериец запахнул плащ, закрываясь от ледяного ветра. Хотя, не обманывая себя, он признал, что настоящая причина бившей его дрожи - вовсе не холодный воздух.
Акеба, Шарак и Тамур ждали его в условленном месте к востоку от стойбища... Остальные кочевники - друзья Тамура - остались в лагере, чтобы он не казался подозрительно пустым. Лошади тоже остались в лагере: цокот копыт в ночной степи мог привлечь нежелательное внимание.
Тамур нервно вгляделся в Конана и прошептал:
- Она ведь не пришла с тобой, правда?
- Нет, - сказал Конан.
Тамур с облегчением вздохнул.
- Давай-ка за дело, - поторопил компанию Конан, - Тамур, веди.
Гирканиец нерешительно повернул на восток. Акеба и Конан последовали за ним. Шарак семенил сзади, постоянно бормоча что-то о темной дороге и лезущих под ноги камнях, несмотря на то, что луна прекрасно освещала путь.