— С фы и в обше с вашем супруком я имей телё, — сказал он ей.
— Что вам угодно, господин Подполковник? — сказала Наталья Ильинишна, садясь на диван и повторяя приглашение садиться.
Эбергард Виллнбальдович начал историю с своей родословной; потом приступил к изложению своего формуляра; потом стал описывать настоящее свое положение, что, получая достаточное жалованье, он обзавелся порядочным хозяйством, и потому — сказал он, несколько приостановившись, — в таком чине и при обеспеченном состоянии ему необходимо благовоспитне хазейкь…
Между тем как Роман Матвеевич и Наталья Ильинишна посмотрели с недоумением друг на друга, Эбергард Виллибальдович, в заключение своей речи, объявил, без больших церемоний, что, находя Зою Романовну благовоспитанной, достойной девушкой и покорной дочерью и надеясь, что она будет верной женой и нежной матерью, он желает получить ее руку, на что и просит родительского согласия.
Роман Матвеевич не знал, что отвечать на подобное предложение; но Наталья Ильинишна не задумалась.
— Господин Подполковник, — сказала она, — мы должны откровенно сказать вам, что вполне предоставили дочери своей располагать своим сердцем и рукою.
— Да, вполне, — прибавил Роман Матвеевич, довольный выдумкой Натальи Ильинишны.
— Этё и прикрасне! Сое Романне сам решит мой ушесь! Посвольть мне гафарить знее.
— Когда вам угодно; но… мы лучше сами объявим о вашем предложении дочери и уведомим вас.
— О, нет, я толжень сам гафарить, — сказал Эбергард Виллибальдович, — если посфольте, сафтра.
— Очень хорошо! — отвечала Наталья Ильинишна сухо, досадуя уже на дерзость Эбергарда Виллибальдовича, который между тем, расшаркался, пожелал: благополюшно, — и поцеловал руку Натальи Ильинишны.
Зоя продолжала между тем ходить по комнатам; глаза ее блистали, а чувства, казалось, желали какой-нибудь внешней бури, чтоб заглушить внутреннюю.
— Аа, вот и Сое Романне! — вскричал Эбергард Виллибальдович, выходя в залу и встретив Зою. — Сое Романне, — продолжал он, подходя к ней, — ратидль фаш скасаль, што от ваше савизит заставить мой шастье!
— Какое счастье?
— Загласий на мой претлошение: я шелай палушидь ваше прекрасне руке… Ратидль ваш, папенькэ у мамке сказель, это ваш фоль заставлеит.
— Мою волю?.. они это сказали вам?
— Сказаль!
— Они не отвергли вашего предложения?.. Если это составляет собственно мою только волю… я согласна.
— О шастливейше шельвег! — вскричал Эбергард Виллибальдович. — Посфольте фаш руке.
Между тем Роман Матвеевич не мог удержаться от смеха.
— Вот послал бог жениха! — сказала Наталья Ильинишна.
— Пусть он адресуется к Зое, она отделает его добрым порядком… Что это?.. в зале его голос… Он, верно, говорит с Зоей!.. Пойдем к нему на помощь!..
— Телё коншен! — вскричал Эбергард Виллибальдович, встречая в дверях Романа Матвеевича и Наталью Ильинишну.
— Зоя! — произнесли в одно время Роман Матвеевич и жена его.
— Вы предоставили моей воле согласие на предложение господина Подполковника… я согласна отдать ему свою руку.
Отец и мать остолбенели.
— Прошу ротидльски плагословене!
— Господин Подполковник, эти дела так скоро не делаются!.. мы должны подумать!.. — сказала Наталья Ильинишна.
— Зачем же думать? вы мне предоставили думать об этом: я согласилась, и все думы кончены.
— Если так!.. — сказал Роман Матвеевич грозно, — не раскаивайся же, дочь!
— О, боже мой, — вскричала Наталья Ильинишна, залившись слезами, — что ты делаешь, безумная!.. Нет, господин Подполковник, она сама не знает, что делает… она не думала… сама не знает, на что соглашается!.. этого не будет!
— Я дала слово… моя рука никому не будет принадлежать, кроме вас, господин Подполковник; вот все, что от меня зависит, — сказала Зоя решительно и — вышла.
— Прошу ваш ротидльски плагословене, — сказал Эбергард Виллибальдович, преклоняя колено перед Натальей Ильинишной.
— Нет-нет-нет! — вскричала она, вскочив с места и выбегая из комнаты.
— Безумная девка! — вскричал и Роман Матвеевич после долгого молчания, ходя по зале, заложив руки назад.
— Как бесумны! што бесумны! хоц-доннер-веттер! — вскричал и Эбергард Виллибальдович, встав на ноги, вытянувшись и грозно притопнув ногою, — што бесумны девка, когда сокласильзе на мой претлошене!.. я не пратифне ваше саглазие телал претлошене!.. прошу мне тафаить сатисфакцие!
И Эбергард Виллибальдович грозно схватился за эфес своей шпаги.
— Если получили согласие, то и женитесь на ней, кто вам мешает! — отвечал равнодушно Роман Матвеевич, продолжая ходить по комнате.