… Обычно я приходил в клуб вечером, часов в десять, если не в одиннадцать. В такое время тут уже было полно народу. Кто-то танцевал, кто-то сидел за столиком и пил коктейли, кто-то, устроившись возле стойки, разговаривал по душам с барменом, пока тот наливал собеседнику очередную рюмку водки (иногда за счет заведения – бармен был душа-человек), а кто-то просто бродил без дела, изучая происходящее и размышляя о том, как он тут оказался. Теперь же я непонятно почему заявился сюда в начале седьмого. Бармен, насвистывая ему одному знакомую мелодию, в сотый раз протирал стойку, которая и без того была кристально чистой. Официантки расставляли на столах ароматические лампы и подсвечники. Музыканты на сцене настраивали инструменты. А я сидел на своем обычном месте – на втором этаже клуба, в зоне для особо важных персон – и наблюдал за происходящим.
В клубе всегда можно было встретить незнакомые лица, и я каждый раз задавал себе вопрос: каким образом они тут появляются? Клуб не был известен в широких кругах. Впрочем, клуб он напоминал отдаленно. Здесь не было бьющей по ушам музыки, которая помогает забыться и не думать о проблемах. Здесь не было дергающихся в такт этой музыке подростков. Здесь никто не продавал по углам наркотики – хотя бы потому, что не было нужды скрываться и продавать. Любой посетитель мог купить все, что пожелает. Хозяева клуба предоставляли посетителям широкий выбор – от обыкновенной «травки» до опиума, кокаина и восточных наркотиков с неизвестными названиями. Здесь можно было найти любые напитки – от обыкновенной воды до абсента. А еще здесь подавали… кофе .
Кофе был отдельной историей. Он не был похож на обычный кофе, который вам подадут с утра в какой-нибудь забегаловке. И этот кофе по праву считался одной из изюминок клуба (сразу после стриптизерш разного телосложения и национальности). Кофе хозяева предлагали не каждому. Думаю, никто и представить не мог, что в ночном клубе кто-то будет подавать такой напиток. Водка, виски, мартини, на худой конец – вино… Но кофе?
Чашка кофе считалась своеобразным посвящением в члены клуба. Часа в два ночи хозяева клуба спускались в зал и переходили от гостя к гостю, интересуясь, как проходит вечер. В конце концов, они присаживались за чей-нибудь столик и после неторопливой беседы предлагали посетителю «выпить чашечку кофе». Реакция посетителей была ожидаема: они все, как один, удивленно поднимали брови, не понимая, что к чему.
Кофе подавали в небольших черных чашечках. Пах он так, что запах свел бы с ума любого, даже того, кто ненавидит кофе. Гость с опаской смотрел на чашку, поглядывая и на хозяев, после чего делал пару глотков… и через некоторое время понимал, почему напиток не предлагают каждому. Хозяева добавляли в кофе экстракт каких-то растений, рецепт которого знали только они. Было известно только то, что травы эти привозят из Индии и с Ближнего Востока. И после чашки кофе с экстрактом таинственных растений даже до смерти уставший саудовский шейх вспоминал о том, что у него есть гарем. У него есть жизнь ! Нельзя тратить время на сон.
После кофе гости веселились до утра. Хозяева провожали гостей в другую половину клуба – туда, куда допускались лишь избранные. И, если в основном помещении ощущение порока было легким и почти незаметным, то в закрытом зале, большой комнате с пушистыми коврами вместо мебели и заменявшими электрический свет свечами, порок правил бал. Если бы маркиз де Сад дожил до нашего времени, тут он был бы завсегдатаем. Это было место, о котором говорят: оно не отпускает. Здесь говорили вслух те вещи, о которых не принято даже думать. Здесь делали все, что пожелают душа и тело. И здесь никогда не было скучно – каждый раз можно было стать свидетелем чего-то нового. Как известно, хорошее имеет свойство себя изживать, и рано или поздно наскучит. А у порока никогда не было, нет и не будет дна.
… Я продолжал изучать нижний этаж клуба, который постепенно наполнялся людьми. Одна порция виски была уже выпита, официантка принесла вторую, на этот раз предусмотрительно положив кубики льда в отдельную посуду (виски со льдом я не пил, потому что добавление льда считал издевательством над напитком, но вид льда в небольшой хрустальной вазе радовал мне глаз). Недавно открытая пачка сигарет лишилась четырех штук. Я размышлял о том, чем хочу заняться этим вечером, и у меня не было никаких мыслей на этот счет. С одной стороны, мне хотелось чего-то новенького (как, впрочем, и всегда – именно это желание приводило меня в клуб). С другой стороны, я не имел ни малейшего желания фантазировать. Мне вообще не хотелось делать интеллектуальных усилий, будь то выдумывание новых извращений на вечер или же что-то еще.
Мне не давал покоя мой новый роман. Точнее, роман, который я должен был начать. Голова моя была пуста – создавалось впечатление, будто я только что написал два романа подряд и слишком устал для того, чтобы начинать что-то новое. Но передышка мне не требовалась. Я сам не мог понять, что мне требуется. Я уже пару месяцев размышлял над новой книгой, но дальше размышлений работа не продвигалась. Мозг будто нарочно отказывался выдавать новые идеи.
Первый месяц мой издатель вежливо напоминал мне о том, что следует начать работать. Потом он принялся названивать мне каждый день, и уже не напоминая, а прямо говоря о моем контракте с издательством в общем – и о том, что я нахожусь «на волосок от того, чтобы потерять работу», в частности. Угрозы издателя меня смешили. Думаю, и его они смешили тоже. Он прекрасно понимал, что на следующий же день после расторжения контракта я найду другого издателя – я получал предложения почти ежедневно. За работу я не волновался, денег у меня было достаточно. Гораздо больше меня печалил сам факт того, что я не могу писать.
– Вы так хорошо притворяетесь одиноким, что я вам почти поверила.
Голос говорившей женщины сначала показался мне голосом в моей голове. В какой-то момент я, изучая происходящее внизу, сосредоточился на своих мыслях, настроился на творческую волну, и теперь размышлял о новом герое. Образ следовало во что бы то ни стало сделать реальным – иначе он безнадежно затерялся бы в глубинах памяти. Подошедшая леди заговорила со мной в самый неподходящий момент, какой только можно было придумать.
– Чем могу быть полезен?
Тон мой был пусть и не откровенно недовольным, но прохладным. И леди это поняла.
– Я помешала?
– Да, можно сказать и так. Но если уж помешали…
– … значит, я добилась своего, – закончила леди фразу и присела за столик.
Свет на втором этаже клуба, в отличие от нижнего этажа, был неярким, но позволял разглядеть женщину достаточно хорошо. Она была одета в простое черное платье с юбкой гораздо выше колена. Открытая спина, глубокое, но не вульгарное декольте. Поверх длинных, выше локтя, перчаток, на запястье, блестел тонкий золотой браслет. Леди рассеянным жестом поправила темный локон у виска и посмотрел на меня.