Парикмахерши дружно уговаривали Ларису не сходить с ума и не покушаться на такое богатство, но она, с трудом сдерживая рыдания, твердила только одно:
– Будем стричь…
Прическа, которую она заказала, к ее лицу и фигуре абсолютно не подошла. Лариса окончательно лишилась шеи и стала казаться еще толще, чем была. Бесконечно набегающие на лицо пряди с непривычки мешали ей до головной боли, и она приспособилась заправлять их за уши. При этом голова своими очертаниями стала напоминать грушу с печальным измученным лицом. Но самым ужасным оказалась даже не потеря косы, а вместе с ней и яркой индивидуальности, а то, что Саша этой потери даже не заметил. Он и не вспоминал, что совсем еще недавно любил расчесывать ее волосы и любоваться их блеском в свете тусклого ночника. Ритуал перехода от бытовухи к таинствам интимной жизни был утрачен без всякого сожаления со стороны Саши. Да и таинства-то никакого больше не было. Был голый, торопливый секс, который не приносил ни одному из супругов ни удовольствия, ни отдохновения. Лишившись косы, Лариса ничего не приобрела. Саша не заметил ни нового синего костюма, который она сшила в Аллином стиле, ни смены колера косметики. И она поняла, что чисто внешними признаками Сашу не пронять, а возможно, что и вообще ничем не пронять, а потому бороться следует с источником зла, а именно с Аллой Константиновной Белозеровой.
Первым этапом в этой борьбе стало ее посещение Аллы Константиновны на дому.
– Что вы от меня хотите? – спросила Ларису Алла.
– Чтобы вы оставили моего мужа в покое! У нас дети!
– Мне ничего от него не нужно, – устало сказала Алла и отвернулась к окну.
– Зато ему от вас нужно! – занервничала Лариса. Ей хотелось видеть глаза соперницы, чтобы понять, говорит она правду или прикидывается. Алла, будто поняв это, повернулась к ней лицом:
– Я могу пообещать вам, что Александр Леонидович никогда больше не переступит порога этого дома, и это единственное, что я могу для вас сделать.
– Ну и что с того!! – взвизгнула Лариса. – Вы можете продолжать встречаться, где угодно, а я требую вашего окончательного разрыва!!!
Алла раздумывала, какой аргумент в свою пользу еще привести, когда раздался звонок в дверь. Она извинилась и пошла открывать. Лариса двинулась за ней, и правильно сделала, потому что на пороге стоял ее собственный муж.
– Вот!!! Пожалуйста!!! – закричала она. – Говорила, что не переступит, а он переступил – и хоть бы что!!!
– Лариса?! – остолбенел при виде жены Звягин. – Что ты тут делаешь?
– Я?!! Я защищаю свой семейный очаг, а вот что ты тут делаешь?!!
Лицо Ларисы раскраснелось, нос покрылся мелкими капельками пота. Она больше, чем когда-нибудь, походила на рыхлую, переспелую грушу, но не догадывалась об этом. Звягин, слегка отодвинув жену, переступил-таки порог Аллиной квартиры и срывающимся голосом сказал:
– Лариса, я официальным образом прошу у тебя развод… О девочках не беспокойся. Я обеспечу их всем необходимым, и ты…
Он не договорил, потому что Алла сатанински рассмеялась. Она хохотала и хохотала, да так, что потекла и размазалась по щеке тушь. Чета Звягиных застыла от ужаса, ибо совершенно не могла понять, что происходит. Отсмеявшись, Алла вытерла слезы тыльной стороной ладони и сказала:
– Если ты думаешь, Сашенька, что мне нужен твой развод, то ты здорово ошибаешься!
– Я… я… думал, что если мы официально поженимся, то…
Алла опять рассмеялась:
– С чего ты взял, что я хочу, чтобы мы, как ты трогательно выражаешься, официально поженились?
– Так что же… неофициально…
– Да никак! – жестко заявила Алла. – Ты мне не нужен ни официально, ни неофициально! И… – Алла выразительно помахала обеими руками в направлении выхода, – убирайтесь из моей квартиры… оба!!
Потрясенные Звягины из квартиры убрались. Алле казалось, что она нашла наилучший способ решения назревшей проблемы, но, как потом оказалось, ошибалась. Пока она этого не знала, то радовалась тому, что не успела влюбиться в Александра так, как когда-то в Счастливчика. Ей было горько и обидно, что она обманулась и подставилась, досадно, что опять глупо, по-детски размечталась, но не более того. Она поняла, что жизнь преподала ей еще один урок, сделала для себя соответствующие выводы и укрепилась в ненависти и презрении к представителям так называемого сильного пола.